Братьев своих ищи…. Семен Винокур

болезни нас взять, нет. Рак не любит, когда люди о нем забывают. Он хочет, чтобы мы только о нем и помнили. А мы о нем забыли. Забыли!

      – Забыли, – подхватили все.

      – Он нам хочет о себе напомнить, а мы не помним о нем!

      – Не помним!

      – Мы помогаем друг другу – это для него вообще смерть! – выкрикнул Марик.

      – Да чтоб он сдох, проклятый! – ответили ему.

      – Мы песни поем! – Марик взмахнул рукой.

      – Мы поем, да!

      Я стоял пораженный.

      Я завидовал им.

      Их сопротивлению. Их единению, которое происходило на моих глазах в онкологическом отделении больницы.

      «Надо “неизлечимо” заболеть, – подумал, – чтобы понять, что такое настоящая жизнь…».

      Рядом со мной стояла команда людей, не склонившаяся перед самой страшной болезнью.

      Секрет жизни для них был прост – не думать о себе.

      Они еще выкрикивали разные фразы: «Он не возьмет нас!», «На, выкуси!», подбадривали друг друга, а я искал глазами Марика. Он куда-то исчез.

      Увидел его у двери, за спинами всех, он тихо стоял в стороне и смотрел на них, как-то по-особому. Помню-помню, было у меня такое ощущение.

      Я еще где-то часа два пробыл здесь. Не хотел уходить, хотел все прочувствовать, мне так хорошо было в этом онкологическом отделении.

      Что я увидел?!

      Увидел, как люди поддерживали друг друга, в прямом смысле, вот так, под руки.

      Заговаривали с тем, кому вдруг вспомнилось, где он и что с ним.

      Сочиняли на ходу новые песни. Вместе, не перебивая друг друга.

      Радуясь находкам и рифмам.

      Играли в какую-то веселую игру на постели больного, который, похоже, уже не поднимался.

      В одной из палат читалась лекция, – вы не поверите! – о советском кинематографе 60-х годов с показом «Баллады о солдате» и субтитрами на иврите.

      Лектором был профессор, историк кино, коренной израильтянин, знаток режиссера Чухрая.

      Тоже больной. Но выглядел орлом!..

      Сейчас понимаю, не просто был выбран этот фильм, была в том направляющая рука Марика.

      Плакали люди не от печали, а от этой чистоты.

      Помните, как едет парень проведать маму свою, дали ему несколько дней отпуска во время войны, едет, везет ей подарки, а по пути раздает эти подарки людям…

      Только, чтобы поддержать их…

      Я поразился, как все смотрели фильм, с какой любовью!.. Как переживали!

      Конечно, не все участвовали в этом эксперименте Марика.

      Но большинство. О них пишу.

      Сам Марик то появлялся, то исчезал, постоит, посмотрит, задумчиво так, тихо… Потом зовут его куда-то – исчезает… И снова появляется…

      Так пролетели два часа. Уходить из больницы не хотелось.

      И надо было не уходить, остаться, но, как всегда, победила ерунда. Что завтра на работу, что я что-то там снимаю, что надо подготовиться к съемкам… Спросите меня, что я снимал, – не отвечу… Спросите, куда я так торопился, – не вспомню… Куда я так торопился?! Ну, куда-а?!

* * *

      Не буду лгать, эта история имеет несколько окончаний.

      Первое – удивительное.

      Мой Юра выздоровел.

      И