Братьев своих ищи…. Семен Винокур

Вы делаете?

      – Не твое дело, – отвечает, не оборачивается.

      – Анастасия Ивановна, Вы что?! Это же Ваша жизнь…

      Рвет. Молча рвет.

      Еще одна фотография, великолепная, свадебная, летит в корзину, забитую обрывками фотобумаги.

      И тут я делаю шаг к ней и пытаюсь остановить. Беру ее за руку…

      А она руку отдергивает и бросает на меня такой взгляд… Взгляд, от которого холодели все начальники смен. Да и не только они.

      – Ты что? – говорит.

      – А Вы что? Ну, понимаю, настроение, понимаю, сердитесь, может быть… Но это ведь Ваша жизнь…

      Она так молча на меня смотрит, глаза прищурены, губы сжаты.

      Спасло меня, что был я ее любимчиком, самым молодым диспетчером.

      – А зачем мне они? – спрашивает.

      – Как зачем?! – говорю, – Анастасия Ивановна… Ну, не Вам, так Вашим детям.

      – У меня нет детей.

      – Родственникам…

      – И родственников.

      – Ну, друзьям…

      – И друзей.

      Тут я не знаю, что ответить.

      – Такого быть не может, – говорю, – чтобы никого не было.

      – Никого нет.

      – Умерли? – спрашиваю тихо.

      – И не было, – добавляет.

      – Ну, я же видел, – говорю и киваю на корзину, полную обрывок фотографий. – Вы же с кем-то там сняты.

      – С мужьями своими.

      – А где они?

      – Нет их.

      – Ушли?

      – От меня никто не уходил, я от всех уходила.

      Тут мне сказать нечего… Это-то я понимаю.

      А она уже сама продолжает:

      – Вот эти, – кивает на корзину, – двое… С одним на Алтае вместе строили дорогу, влюбились. Он молил меня с ним уехать к его матери на Украину. А мне было хорошо на Алтае. Держала его там и не видела, что тоскует, начал он пить. Я сказала ему, что не терплю пьяных рядом с собой. Сказала раз, два… – не понял. Тогда я взяла вещички и – фьюить… Как и не было ничего. Он и так, и сяк он за мной. Ночью воет под окнами, а я девчонкам говорю: «Окна закройте!» Он ко мне на работу, а я ему: «Иван Алексеич, у нас с вами все кончено».

      Он спился совсем…

      Потом, слышала, уехал к своей маме на Украину и пропал из моей жизни.

      Второй, Митя, был инженером у нас на автобазе. Я уже диспетчером работала. Очень хотел детей. А я – нет. Мне все время казалось, что еще столько жизни впереди, и все тянула, пока не залетела. Он был счастлив! А для меня – траур. Он меня на коленях умолял оставить ребенка. Говорил, что сам его и кормить будет, и ходить за ним. А я жила, как хотела. Не говорила ему ничего, пошла и сделала аборт… Ну, кто тогда аборты делал на Алтае?! В общем, не получилось чисто… Вырезали мне все женское тогда.

      Помню, как пришла домой, сказала ему прямо, не тянула – пусть сразу знает. А он смотрит на меня, как ребенок, и говорит: «Настя… Настенька…», – растерянный весь. А я ему еще добавляю, что не будет у меня больше детей… Никогда.

      Убила его, в общем…

      Помню его той ночью. Проснулась я часа в три. И вижу, сидит он на стульчике – скорчился, как жучок… Сидит с закрытыми