Октябрьский вальс. Cтихотворения. Вячеслав Васильев

и честна.

      Здесь хочется кричать о Мопассане.

      Здесь дама в белой шляпке – сатана,

      Манящая грехом. Здесь всё, как прежде.

      И чумный доктор, голову склонив,

      Стоит себе на набережной, ибо

      Он временем прощён. И рыжий кот

      Неспешно так гуляет по палаццо.

      Проспект Непокорённых

      Когда рябит с насмешкою и болью

      В твоих глазах полуденная блажь,

      И стук дождя с пульсирующей кровью

      Так просто спутать – взять на карандаш

      Безмолвный храм, истерзанный прохладой

      И шум реки, закованной в гранит,

      В чьей серости виднеется блокада

      Холодная, как тень могильных плит.

      Кругом ноябрь. Выцветшие стены

      Молчат о страшном прошлом. И у стоп

      Тугие волны хрипом белой пены

      Твердят о боли, вызвавшей потоп

      Из горьких слёз и крови уцелевших,

      Ведь мёртвым нечем плакать. Раны их

      Всё стынут на морозе. С шагом в вечность

      Лишь больше таешь в каплях дождевых.

      Средь бела дня и пасмурности града,

      Сухой стеной возросшего пред злом,

      Я вижу в лужах облики солдат и

      В пустых парадных слышу метроном.

      Да, этот город помнит, ясно помнит,

      Как дул блокадный ветер, наугад

      Снося людей, идущих через голод,

      Тисками сжавший гордый Ленинград.

      Он помнит их обветренные лица

      И стойкость глаз стеклянных, но живых.

      Кругом ноябрь. Небо шелушится

      Окопной грязью, кожей рядовых.

      И жизнь идёт исправными часами

      Вдоль стылых стен сквозь хладные ветра,

      И где-то за нигде, за небесами

      Блестит улыбка грозного Петра.

      Тени

      Гоняет ветер рвань сырых газет,

      Швыряет их на камни тротуара.

      Лишь тени шляп на первой полосе

      Цепляет взгляд сквозь сумрак перегара.

      До слуха вновь доносится стрельба

      И бой бокалов в баре недалёком.

      Бредёт в ночи, шатаясь, голытьба,

      Не чувствуя журчанья кровотока.

      И ёжится в кармане портсигар,

      В дурмане пахнет высушенной пихтой.

      Утратил я главенствующий дар

      Нечаянно быть вымытым и сытым.

      Домов не счесть, да были бы ключи.

      Заря встаёт, как из-под одеяла.

      Ты слышишь звон? То колокол кричит

      Тебе о том, что времени не стало.

      Дальний свет

      Я как выпавший в море осадок,

      Рыжий дождь, растворяющий тучи.

      Разум раненный брошен в засаде

      Тем приказом, что не был получен.

      Птицей вьётся над вишнями лето,

      Пашни пахнут свободой и счастьем.

      Только тлеет мой век сигаретой,

      Заплутавшей у дьявола в пасти.

      Это милое-милое дело —

      Убегать в зазеркальную вечность.

      То, что может не вынести тело,

      На горбу тащит в марево печень.

      И над