Октябрьский вальс. Cтихотворения. Вячеслав Васильев

и отчий дом,

      Степей бескрайних лик чудесный.

      Я так неистово хочу

      В рассветный час уйти из дома

      Навстречу первому лучу,

      Что капнет с неба голубого

      На тело, точно, как вода

      С ветвей белеющей берёзы,

      Что днём прозрачна и чиста,

      А ночью отражает звёзды.

      Пускай бьёт колокол по мне,

      Пускай река и ветер свищут.

      Да, жизнь поэта – сумма дней,

      Когда он ждёт, грустит и пишет.

      Освобождение

      Дорогая,

      Я бежал из-под стражи в начале дня

      В задымлённый город, скользящий в море

      На имперских лыжах. И чтоб меня

      Разразило громом, коль вру – без крови

      Обойтись не вышло. Конвойный пал

      От разрыва сердца, увидев это —

      Я бежал сквозь терний, ведь точно знал,

      Что за болью ты. И твой голос ветер

      Доносил в тот миг до моих ушей.

      Только рвались руки, шипы целуя,

      И рассветный луч рисовал мишень

      На моей спине. И летела пуля,

      Утирая слёзы, вдогонку мне,

      Обжигая воздух холодный, зимний.

      Я бежал сквозь время к одной тебе,

      Заливая кровью следы и иней.

      Дорогая, всё, что проходит – жизнь.

      Без любви нет смысла дышать и плакать.

      И, как хвост звезды, что несётся вниз,

      Леденеет срок на стене барака.

      Неужели

      Неужели снова

      над тихой болью грохочет осень?

      Неужели небо

      покрыто сталью и цветом камня?

      Над замёрзшей кроной

      из гулкой ночи выходит солнце,

      Протирая лик свой,

      давно не спавший, от слёз руками.

      Неужели небо

      стремится к звёздам, как к мачте чайки?

      Неужели ноги

      возлюбят землю, лишь дождь проступит?

      На проспекте юных

      с балконной нити свисает майка,

      И листва кружится

      в извечном танце. Пусть так и будет.

      Неужели где-то

      среди каналов меня запомнят?

      Неужели правда,

      что всех отпели, швырнули в ямы?

      Я остался чем-то

      упавшим с неба на мозг Ньютона,

      Тяготея к жизни

      на стылых фьордах в любви с морями.

      Бесконечный зуммер

      гремит над жизнью уставшим эхом.

      Покрывало стонет

      под грузным телом былой печали.

      Только память жмётся

      к витринам мыслей на склоне века,

      Подгоняя время.

      Вдруг ноль на башне – и всё с начала.

      Неужели ветви

      берёз угаснут, совсем как свечи?

      На конечных давки —

      конец недели, все лезут в норы.

      Открываешь сумку,

      и тьма стреляет со дна картечью.

      Уезжают все,

      остаются трассы и светофоры.

      Неужели всё,

      чего так желалось, вдруг станет былью?

      Неужели солнце

      за нас решило, что греть не надо?

      На погосте