Только один год. Гейл Форман

друг к другу.

      – Симпатичная, но ты – красавица, – говорю я, чтобы сменить тему. Это, с одной стороны, правда, а с другой, эти слова пустые. Может, формально, Ана Лусиа и симпатичнее Лулу, но подобная конкуренция редко разрешается на основании этих формальностей.

      Она сжимает меня сильнее.

      – Как ее звали?

      Я не хочу произносить ее имя. Но Ана Лусиа крепко за меня взялась, если я не скажу, это вызовет подозрения.

      – Лулу, – говорю я в подушку. Это ведь даже ненастоящее ее имя, но все равно кажется, будто я ее предаю.

      – Лулу, – повторяет Ана Лусиа. Отпускает меня и садится. – Француженка. Вы с ней встречались?

      В окно пробивается утренний свет, бледный, серый, он придает всему, что вокруг, легкий зеленоватый оттенок. И почему-то в этом сером рассвете воспоминание о Лулу в той белой комнате начинает просто светиться.

      – Нет, конечно же.

      – Значит, просто очередная интрижка? – Ана Лусиа отвечает смехом на свой собственный вопрос, и меня это ее понимание раздражает.

      После всего, что случилось той ночью в сквоте, Лулу провела пальцем по запястью, и я сделал то же самое. Мы как бы показывали на пятно, на такое, которое остается навсегда, даже если ты против. Это что-то значило, по крайней мере, в тот момент.

      – Ты же меня знаешь, – небрежно говорю я.

      Ана Лусиа снова смеется, – это гортанный, густой и снисходительный смех. Она садится на меня сверху, словно наездница.

      – Знаю, – говорит она, сверкая глазами, и проводит пальцем по моей груди. – Я теперь знаю, через что ты прошел. Раньше я этого не понимала. Но я повзрослела. Ты тоже повзрослел. Думаю, теперь мы стали новыми людьми с новыми потребностями.

      – Мои потребности не изменились, – говорю я. – Они у меня абсолютно те же. Самые базовые. – Я резко тяну ее к себе. Я все еще сержусь, но напоминание о Лулу меня взбудоражило. Я провожу пальцем по кружевам, обрамляющим лифчик Аны Лусии. Засовываю палец под бретельку.

      На миг она закрывает глаза, я тоже. Ощущаю податливость кровати и след ее вощеных поцелуев на своей шее.

      – Dime que me quieres, – шепчет она. – Dime que me necesitas.[27]

      Я не делаю этого, потому что она говорит по-испански, не зная, что я ее понимаю. Я так и не открываю глаза, но даже в темноте я слышу голос, обещающий, что она станет моей девушкой из горной деревушки.

      – Я о тебе позабочусь, – говорит Ана Лусиа, и, услышав слова Лулу из уст другой, я подскакиваю.

      Но голова Аны Лусии ныряет под одеяло, и я понимаю, что она имела в виду другую заботу. Это мне особо и не нужно. Но я не отказываюсь.

      Одиннадцать

      Через две недели уютной жизни в комнате Аны Лусии я возвращаюсь на Блумштрат. Тут тихо, и я после несмолкаемого гомона на кампусе, где все всё обо всех знают, этому рад.

      Я иду на кухню и лезу в шкафчики. Ана Лусиа носила мне поесть из столовой или брала что-нибудь в ресторанах на вынос, расплачиваясь по отцовской кредитке. Теперь я хочу настоящей еды.

      Тут почти ничего нет,

27

Скажи, что любишь меня. Скажи, что я тебе нужна (исп.).