Та, кто задает вопросы. Варвара Еналь

к джинсам, которые лежали на стуле, брошенные как попало. Проверила карманы, после – маленький рюкзачок и потрясенно уставилась на Матвея.

      – Я, кажется, потеряла телефон. Он остался там, представляешь? Мне надо вернуться, я должна его найти…

      – Ты никуда не пойдешь. – Матвей кинулся ко мне и схватил за руку.

      Его глаза оказались совсем близко, я уставилась в эти разные радужки, обрамленные длинными ресницами, и слегка обалдела.

      – Ты никуда не пойдешь, потому что этой ночью лучше не ходить по улицам. Плохое время. Полнолуние. Всякое может случиться.

      – Да что тут такого? – сказала я, но уже слабо, неуверенно.

      – Поверь мне, лучше сейчас не ходить никуда. Придумаем что-нибудь утром. Устраивайся в кресле, в нем безопасно.

      – Ты думаешь, что этой ночью все сходят с ума и накидываются друг на друга? Как у Стивена Кинга в его ужастиках?

      – Не скажу тебе, что я думаю. Просто сиди тут. Может, эти трое караулят тебя на дороге: схватили твой телефон и ждут, когда ты за ним вернешься. Забыла, как они накинулись все втроем на тебя?

      – А ты их знаешь?

      – Знаю, – хмуро проговорил Матвей.

      – И кто они?

      – Тебе лучше не знать.

      Мы устроились у камина, я – на диване, Матвей – в кресле. Немного поговорили о какой-то ерунде, я повздыхала, понимая, что не видать мне телефона как своих ушей, а работать на новый гаджет придется долго. Несколько месяцев точно.

      Матвей не казался расстроенным или унылым, но какое-то напряжение временами проскальзывало по его лицу. Я заметила небольшой шрам у глаза, тонко изогнутую линию его рта и даже привычку проводить ладонью по коротко стриженным темным волосам.

      Он симпатичный, этот Матвей, очень симпатичный.

      – И как ты умудряешься выглядеть совершенным лохом? – спросила я его.

      – Что? – не понял Матвей.

      – Обычно ты немного другой. Незаметный, что ли.

      – Это дедов оберег. – Матвей вдруг глянул пристально и серьезно и продолжил: – Когда я надеваю его, он меняет мою внешность для других. Вот, смотри.

      Он коротко улыбнулся – одними уголками губ – и ловко натянул на запястье тот самый браслет, что я видела на кухонном столе. Миг – и передо мной появился невзрачный неудачник. Худая шея, торчащие уши и угловатый кадык. Все смазано, все ненастоящее, непонятное и неинтересное.

      – Ого, – тихо проговорила я. – Говоришь, что это дедов оберег?

      – Вернее, прадедов. Я своего прадеда называл дедом. Это он мне сделал. Браслет, скрывающий мою внешность.

      – А зачем?

      – Что – зачем?

      – Зачем тебе скрывать свою внешность?

      – Потому что мой дед – ведьмак и у него хранится особенная вещь, которой больше ни у кого нет.

      3

      Фразу «Мой дед – ведьмак» Матвей произнес совершенно спокойно. Таким голосом обычно говорят «Мой отец – программист» или «Мой отец – учитель истории в школе». Ничего необычного и странного. Ведьмак и ведьмак – мало ли кто чем занимается.

      – Что,