Поздно. Темно. Далеко. Гарри Гордон

старость не пугала.

      За стеклянной стеной бара прошел Марик Ройтер, остановился было, пошел дальше, потом решительно вернулся и направился к стойке. «Хорошо, никого нет, – думал он, дожидаясь свои пятьдесят грамм. – А впрочем, что хорошего».

      – Марик, – окликнула Мата-Хари, – подойди.

      Марик удивился – они иногда здоровались, иногда – нет, принадлежа к разным кругам, – и то, что старая банд ерша знает его имя, польстило самолюбию художника.

      – Марик, купи шапку. Чистая ондатра, – не дожидаясь ответа, Мата-Хари копошилась в сумке.

      – Зачем мне шапка летом? – искренне удивился Марик.

      – А зиму, что, уже отменили?

      – Ну, – засмеялся Ройтер, – до зимы надо еще, как говорит Плющик, проторчать на этом свете.

      – Не хочешь – как хочешь. А Плющик был здесь недавно. Бодаенко их всех поил, и Плющика, и Эдика, Парусенко роман написал, так Бодаенко хвалил…

      – Что-то вы путаете, – улыбался Марик, не зная, как к ней обращаться.

      Мата-Хари поняла:

      – Ты знаешь, как меня зовут? Слушай сюда, – она приблизила чуть ли не вплотную сероватое свое лицо и громко сказала: «Клавдия Петровна».

      – Очень приятно, – сказал Марик и выпил.

      – А ты знаешь, чем я занимаюсь?

      – То, что я знаю, должно быть, неправда, – деликатно ответил Марик.

      – Правда-правда, а чего ж не правда. Или ты против?

      – Мне то что? Это даже интересно. Если возможно, расскажите подробнее.

      – А чего рассказывать, – Мата-Хари решительно смотала вязание. – Поехали ко мне, сам все увидишь. Или нет денег? – посмотрела на него Мата-Хари, – так ты мой гость.

      – Почетный? – не понял Марик.

      – А чего бы нет? – зардевшись, не поняла Клавдия Петровна.

      «Странное дело, – думал Ройтер, – ведь я почти согласен. Но не переть же, в самом деле, черт знает куда… Вот ведь, только расстояния меня и выручают».

      – Идем, что ли?

      «Провожу до остановки», – подумал Марик. Он поднял громоздкую, но не тяжелую сумку Клавдии Петровны. Они вышли из бара. Мата-Хари взяла его под руку. «Пройдет мимо какой-нибудь Морозов – и пропал Марик Ройтер», – потешался над собой Марик. Клавдия Петровна подняла руку:

      – На Сегедскую, – сказала она подъехавшему таксисту.

      Мата-Хари приотворила дверь комнаты и тут же прикрыла ее.

      – Занято, – сказала она. – Да ты не стесняйся, садись вот в угол, сейчас кофе растворимый будем пить.

      Кухня была чистенькая, с вязаными салфетками. Над столом висела имитация грузинской чеканки из медной фольги. Клавдия Петровна принесла бархатный альбом с фотографиями.

      – Смотри пока…

      «Все по науке», – подумал Марик.

      В альбоме, действительно, были фотографии каких-то девушек в купальниках, и совсем обнаженных. Были они худы, неловки, явно стеснялись. Над ними хотелось плакать. Однако больше было снимков хозяйки: девочка лет пяти у штакетника,