Поздно. Темно. Далеко. Гарри Гордон

– как? откуда? Коля встал коленом на кровать, потянулся и сдернул низку. Рыбки постукивали, как кастаньеты.

      – Видал, сам вырезал.

      – Ух ты, а кто раскрашивал?

      – Большое дело, сам и раскрашивал.

      Вблизи и вправду было видно, что раскрашены они неумело.

      – Люкс, – неожиданно для себя сказал Николай Георгиевич забытое слово.

      – Или! – подтвердил Коля.

      – А скажи, – освоился Нелединский, – что это ты там высматривал на горизонте?

      – А, так, телки должны приехать.

      – Из-за горизонта? – удивился Кока.

      – Почему из-за горизонта – с Аркадии.

      – Так ты же на горизонт смотрел?

      – Так интересно же.

      Золотистый Коля сообщил, что университет таки строит себе причал, что песок намоют, ничего, флот будет насчитывать двенадцать единиц, а то и больше, его взяли боцманом, но пока держат за сторожа. А лодка – лодка вон стоит, по ту сторону причала, просто ялик, а мотор – «вихрь». Но он со временем, гадом будет, если не выбьет себе настоящий адмиральский катер.

      Жена у него есть, как же, они на Второй заставе, свой домик у мамы, и дочка есть – двухлетняя Сусанночка.

      Коля беспечно болтал ногами, и Нелединский не мог разобрать, что на них вытатуировано. Это мешало разговаривать, раздражало, Николай схватил Колю за колено.

      – Стой! Ну-ка, что там?

      Коля послушно вытянул ноги, и Николай, изогнув шею, прочел: «Они устали, но до пивной дойдут».

      – А-а, – разочарованно протянул Кока, он рассчитывал на что-нибудь более интересное, – сидел?

      – Нет еще, – серьезно ответил Коля, как будто речь шла об армии. – Слышишь, Кела, – задумчиво сказал он, полулежа ковыряя в зубах, – бабки есть?

      «Ну, начинается», – с тоской подумал Кока.

      – А сколько?

      – Та сколько… Пара копеек, пятера, я знаю… Если нет, – Коля живо сел, – я дам. Не западло, надо сбегать, взять шмурдила. Сам знаешь, я на посту, да и телки вот-вот подъедут.

      – Куда, аж в Аркадию?

      – Та что ты гонишь, какая Аркадия? Тут, метров триста, под «Россией» навес такой, люля-кебабная.

      – А что брать? – вздохнул Нелединский.

      – Постой, сумку найду. Да любое, только не водку, устал пить ее каждый день как нанятый. Там есть белое «Европейское», знаешь, бомбы, по восемьдесят семь копеек. Они там с наценкой, по рубчику выйдет.

      За дверью послышался шум, кто-то съезжал по крутой тропинке на пятках, обрывая руками верхушки бурьяна. Залаяла собака.

      – Заткнись, Шурик, – вяло сказал Коля, – дурная совсем стала, старая…

      – Шурик… Дурная?

      – Так она ж сука.

      – А почему Шурик?

      – Есть тут один, – усмехнулся Коля, – тоже сука.

      Послышался звонкий неумелый мат, и в будку вошел мальчик лет шестнадцати-семнадцати. Увидев постороннего, он покраснел и вежливо кивнул.

      – А, Игорек, – обрадовался Коля, – а это – Николай Георгиевич, одессит с Ташкента.

      Игорь