Король воронов. Мэгги Стивотер

милях от Генриетты Ломоньер курил сигарету, сидя в салоне старого парома. Салон был некрасивым, сугубо утилитарным: грязные стеклянные окна в некрашеных железных рамах, всё холодное, как черная гавань, и пропахшее рыбой. От предыдущего дня рождения там остались праздничные украшения, но от времени и тусклого освещения они казались бесцветными и зловеще шуршали на сквозняке.

      Глаза Ломоньера были устремлены на далекие огни Бостона. Но мысли Ломоньера устремлялись к Генриетте, штат Вирджиния.

      – Первый шаг? – спросил Ломоньер.

      – Не знаю, можно ли считать это конкретным действием, – заметил Ломоньер.

      – Я бы хотел получить ответы, – сказал Ломоньер.

      Тройняшки Ломоньер выглядели почти одинаково. Были легкие различия – у одного, например, были волосы чуть короче, другой обладал примечательной массивной челюстью. Но индивидуальность, которая проглядывала во внешности, они стерли многолетней практикой использования одной лишь фамилии. Посторонний знал, что разговаривает не с тем Ломоньером, которого видел во время предыдущего визита, но братья обращались друг к другу одинаково, поэтому и чужаку приходилось считать их одним лицом. По сути, не было никаких трех братьев Ломоньер. Был просто Ломоньер.

      И сейчас Ломоньер сомневался.

      – И как же ты намерен получить эти ответы?

      – Один из нас туда съездит, – сказал Ломоньер, – и задаст вопросы.

      «Туда» – то есть в Бэк-Бэй, к их старому сопернику Гринмантлу. А «задаст вопросы» означало «сделает что-нибудь неприятное в отместку за пять лет вреда». Ломоньер охотился за магическими артефактами с тех самых пор, как поселился в Бостоне, и мало кто составлял ему конкуренцию, пока не появился этот пижонистый выскочка Гринмантл. Продавцы сделались жадными, артефакты – дорогими. Пришлось прибегать к помощи наемной силы. Ломоньер полагал, что Колин Гринмантл и его жена Пайпер насмотрелись фильмов про гангстеров.

      Но теперь Колин выказал некоторую слабость, отступив из Генриетты, которую долго удерживал за собой. Он приехал один. Пайпер не было.

      Ломоньер хотел понять, что это значит.

      – Я не возражаю, – сказал Ломоньер, выдув облако сигаретного дыма.

      Его настойчивое желание курить не позволяло двум остальным бросить – предлог, которым они все охотно пользовались.

      – А я возражаю, – сказал Ломоньер. – Не хочу лишней грязи. И этот его наемник – жуткий мужик.

      Ломоньер стряхнул пепел с сигареты и обвел взглядом поздравительные транспаранты, как будто мечтал их поджечь.

      – Говорят, Серый Человек больше на него не работает. Да и мы знаем, что такое осторожность.

      У Ломоньера были общие имя и цель, но методы отличались. Один предпочитал осторожность, другой огонь, а третий играл роль миротворца и адвоката дьявола.

      – Разумеется, есть какой-нибудь другой способ выяснить про… – начал Ломоньер.

      – Не произноси этого слова, – одновременно перебили двое остальных.

      Ломоньер поджал губы. Это выглядело