Ожерелье королевы. Александр Дюма

с ним у вас в прихожей – сестра предупредила его.

      – Но почему же вы не повидались с ним раньше?

      – Я послал к нему своего слугу, сударыня, с моими скудными пожитками, но господин де Таверне отправил мальчишку назад и передал через него, чтобы я сначала явился к королю или к вашему величеству.

      – И вы послушались?

      – С радостью, государыня: таким образом я смог обнять сестру.

      – Какая чудная погода! – вдруг радостно вскричала королева. – Госпожа де Мизери, завтра лед растает, велите сейчас же закладывать сани.

      Первая камеристка вышла, чтобы сделать необходимые распоряжения.

      – И мой шоколад сюда! – крикнула ей вдогонку королева.

      – Ваше величество не будут завтракать? – спросила г-жа де Мизери. – Ох, а вчера ваше величество не поужинали.

      – Вот тут вы ошибаетесь, моя дорогая Мизери, вчера мы отужинали, спросите у мадемуазель де Таверне.

      – И превосходно, – подтвердила Андреа.

      – Но это не помешает мне выпить шоколад, – добавила королева. – Скорее, скорее, милая Мизери, я хочу на солнце: на Швейцарском пруду должно быть много народу.

      – Ваше величество решили покататься на коньках? – спросил Филипп.

      – Ах, вы будете смеяться над нами, господин американец, – воскликнула королева. – Вы же преодолевали громадные озера, в которых больше лье, чем в нашем пруду шагов.

      – Сударыня, – отозвался Филипп, – здесь холод и расстояния вас забавляют, а там они убивают.

      – А, вот и шоколад. Андреа, возьмите чашечку тоже.

      Андреа зарделась от удовольствия и поклонилась.

      – Вот видите, господин де Таверне, я все та же, этикет внушает мне такой же ужас, как и прежде. А вы, господин Филипп, изменились с тех пор?

      Эти слова проникли в самое сердце молодого человека: своими сожалениями женщины часто ранят, словно кинжалом, тех, кому они небезразличны.

      – Нет, государыня, – отрывисто ответил он, – я не изменился, по крайней мере в душе.

      – Ну, раз душа у вас осталась та же, – игриво сказала королева, – а была она доброй, мы вознаградим вас за это по-своему. Госпожа де Мизери, чашку для господина де Таверне.

      – О ваше величество, – взволнованно воскликнул Филипп, – это такая честь для бедного безвестного солдата вроде меня…

      – Вы – старый друг, и все тут, – ответила королева. – Сегодня в голову мне ударили все ароматы юности, сегодня я свободна, счастлива, горда и сумасбродна!.. Сегодняшний день напомнил о моих первых проделках в милом Трианоне, о наших с Андреа шалостях. Ах, мои розы, земляника, вербена, мои птицы, которых я старалась запомнить, гуляя по саду, мои милые садовники, чьи добрые лица всегда означали появление нового цветка или вкусного плода, господин де Жюсье и этот оригинал Руссо, которого уже нет в живых! Сегодня… Говорю вам, сегодняшний день сводит меня с ума! Но что с вами, Андреа, почему вы так покраснели? А что с вами, господин Филипп, вы так бледны?

      На лицах брата и сестры и в самом деле отразилась боль, причиненная жестокими воспоминаниями.

      Однако с первыми же словами