Сын моря, сын огня. Роман Баранов

нашей клятвы. Боги Неба и Земли, боги Моря и Леса, боги Войны и Охоты – услышьте нас. Мы идём на бой и будем сражаться с врагом до победы. Одарите нас щедро или примите в Небесный чертог. Вверяем вам нашу судьбу.

      Он подал знак друидам. Те пронесли по кругу огромные чаши, и каждый воин пил из них в знак уважения к клятве.

      Когда чаши опустели, Мадальгрим поднял руку:

      – Римляне – сильный враг. Победить такого в открытом бою тяжело. Но мы справимся, если будем биться единым войском. А войску нужен вождь.

      Варгар Лучник ударил кулаком в грудь:

      – Я стану вождём.

      В ответ землепоклонники подняли гул, словно рой разгневанных пчёл. Робко поднял руку вождь всадников реки, но сразу же был отринут болотными жителями. В отместку всадники реки освистали лысого правителя болота. Долгоборода обозвали грязнулей. Властителя междуречья – римской подстилкой. Над опушкой назревала новая склока. Мадальгрим объявил:

      – Нам не выбрать вождя меж собою, ибо никто не пойдёт за старым врагом, пусть и в новое время. Но есть человек, достойный вашей веры. Воин, равный римлянам по силе. Я призываю Альдарика стать вождём нашего войска.

      Толпа снова пустилась в обсуждения. И снова молчаливые горцы первыми подняли оружие. Их поддержали землепоклонники: меньшее, чего им хотелось, – присягнуть Варгару Лучнику. Одно за другим, все племена подняли мечи за Альдарика. В стороне остались только воины Запределья. Варгар сложил руки на груди:

      – Я пойду в бой, но не за ним. Пусть покажет себя в сражении – а там будет видно.

      На том и порешили. Альдарику вынесли широкий щит, и шестеро крепких воинов трижды подняли нового вождя к небу.

      – Нас ждёт большая война, – громко объявил Альдарик, – но прежде неё нас ждёт пир! Напьёмся во славу богов и великой битвы!

      Толпа поддержала вождя единогласно. Все двинулись в крепость, весёлыми криками разрезая ночную тьму. Широкий поток подхватил Фальку и повлёк навстречу великим деяниям.

ᚹ

      Фалька пока не видел союзников в битве, но в пьянстве они не уступали морским людям. Чертог Мадальгрима полнился запахами дыма, браги и пота, воздух стоял тяжёлый и плотный, как топлёный жир. Хассела гудела вторую ночь, луна сменялась солнцем, но в каменном дворце всегда царил пьяный полумрак.

      Фалька проводил Ингвара на север, к отцу, а сам остался следить за союзниками. В первый же вечер упился вусмерть и уснул под столом. Проснулся с гудящей головой и долго пялился в деревянную стену, силясь понять, где он. Потом выполз, готовый убить за глоток воды. Схватил со стола чарку, поднёс к лицу, и его чуть не вывернуло от запаха браги.

      Нужно быть сильным. Вотан трижды отпил Мёда Поэзии и обратился орлом, то же предстоит и Фальке. Вознеся молитву, он быстро сделал три больших глотка. Нутро загорелось и чуть не исторгнуло всё обратно, но Фалька сдержался. Сейчас станет легче.

      Он двинулся через хмельную завесь и мутный шум. Пир не прекращался, бесконечно отправляя под стол одних и доставая других. В центре зала, возле тлеющего очага, кучкой