Сын моря, сын огня. Роман Баранов

ответил Неро, – Светлейший Император хочет знать о состоянии дел на германской границе. И я рад начать путешествие с гостин у господина наместника. Всех ему благ.

      Выпили за наместника Овикула, затем за императора Александра Севера. Потянулась отвлечённая беседа, но Констанций не думал слезать с секретаря.

      – Отчего же у Светлейшего Императора появилось дело до нашей далёкой провинции? В последний раз он вспоминал о нас два года назад, когда забрал легион Ульпия. На этом его внимание исчерпалось.

      Кто-то из магистратов поднял вверх крючковатый палец.

      – Полагаю, легион Ульпия сейчас нужнее в Персии. Нам стоит уважать помыслы Александра…

      – Или помыслы его окружения, – заметил наместник. – Император гораздо больше расположен к Сенату, чем его предшественники. В особенности дед, Септимий Север.

      – Вы считаете – это плохо?

      Наместник вскинул пухлые руки.

      – Для моей скромной персоны слишком дерзко судить Светлейшего. Я лишь скажу, что молодой Александр намного мягче других Северов. И если при них Сенат растерял влияние, то теперь стремится его вернуть.

      – У Сената слишком развязаны руки и языки, – проворчал хриплый старик-офицер, – будь жив великий Септимий Север – он бы указал им место.

      От старика отмахнулись.

      – Не хватало нам воскрешать этого тирана. Выстроил вертикаль власти с опорой на солдат, которую после его смерти никто не может удержать. Хорошее наследство оставил Александру.

      Неро молча изучал фонтанчик в тёмной глубине сада. Вокруг водных брызг плясали маленькие сатиры. К секретарю обратился пожилой магистрат, закутанный в шерстяной плащ:

      – Господин Юлий, правда ли, что Светлейший Император привечает христиан?

      Его вопрос вызвал гул неодобрения.

      – Я слышал об этом, – отстраненно бросил Неро, – но мало кто разделяет его стремления.

      – Благо, в столице ещё не все сошли с ума, – произнёс Констанций, и его, впервые за вечер, поддержали смехом.

      Старик-офицер снова прохрипел:

      – Развелось богов в Вечном городе: Исида, Митра, теперь этот Христос. Септимий Север кормил иудеями львов – жаль, не разделался со всеми.

      На этот раз с ним согласились.

      – Иудейская вера опасна. Слишком пригожа для бедняков – ставит их выше римского закона. Прискорбно, если христиане добрались до самого верха Империи.

      Констанций вздохнул.

      – Что ваш Септимий Север, что христиане – всё это явления одного поля. Римом правит философия простоты. Вещи, понятные последнему бедняку столицы и варвару на окраине Империи. Напрасно мы, кучка высоколобых идиотов, верим, что мир ещё живёт по нашим мудрым правилам. Сидим здесь и пьём вино, пока там строится новый Рим – Рим дикий.

      Он поднялся с кресла и двинулся по террасе, эмоционально жестикулируя:

      – Половина Империи населена дикарями. Они вчера пили человечью кровь и спали с собаками, а сегодня мы хотим уравнять их