Назови мне свое имя. София Эдель

успокоиться. Я покупаю в баре капучино, стараясь не думать о том, что здесь, на первом этаже, наверняка было слышно нашу с Полом ссору. Ухожу в самый дальний угол террасы, скидываю куртку, заворачиваюсь в плед и уютно устраиваюсь в плетеном кресле. И смотрю на лес.

      Вспоминаю о странной скале, о пещере со скрипкой и таинственными дневниками. Дневники! Я же хотела посмотреть их утром! Но теперь поздно. Никто никогда не узнает о том, что в них написано. Потому что я уезжаю. Нет, может быть, когда-нибудь кто-нибудь еще обнаружит эту пещеру, прочитает дневники…

      Кто-то, но не я.

      Я обхватываю руками горячую чашку и вздыхаю.

      – Я рад, что с вами все благополучно, – слышу я глубокий мужской голос. – Я переживал за вас.

      Я быстро оборачиваюсь. Он подошел слишком тихо, так, что я не услышала его шагов, а возможно, я просто была слишком погружена в свои мысли. Я щурюсь. Он стоит против солнца, и из-за этого лицо скрыто тенью, но я все равно узнала его. Это бармен, из-за которого мы поругались с Полом.

      – Вы говорите по-английски? – изумляюсь я его безупречному произношению, такому редкому для Андерленда.

      – Да, простите. В прошлый раз я… у меня был сложный день. Можно? – спрашивает он, указывая на кресло напротив.

      – Конечно, – я киваю, приглашая его присесть.

      – Эрвин, – он улыбается, садясь напротив, и теперь я могу разглядеть его.

      Прозрачно-голубые глаза смотрят открыто и решительно. Волосы темные, с теплым золотистым отливом, немного вьются. На лице небольшая щетина. Из одежды – потертые джинсы, ботинки, теплая рубашка с закатанными рукавами и стеганый жилет. Я не могу не признать, что он красив, даже несмотря на то, что выглядит устало, словно не спал всю ночь.

      – Тяжелая ночь? – спрашиваю я с легкой усмешкой и представляюсь: – Моника.

      – Можно и так сказать, – он наклоняет голову вбок, пристально рассматривая меня.

      – Вечеринка в баре затянулась? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то заполнить странную паузу. Выражение его лица становится недоуменным. – Ну, вы ведь бармен?

      – Я? – переспрашивает он, словно до этого думал о чем-то своем, а я неожиданно его отвлекла. – А, нет, я… не совсем. Это бар моего отца, он работает в будние дни, а я помогаю ему по выходным.

      – Помогать отцу – это здорово.

      Эрвин легко взмахивает рукой, словно показывая, что ему это ничего не стоит.

      – Он любит свой бар. Но стареет. Конечно, ему не под силу работать семь дней в неделю, а нанимать помощника он не хочет. Я не раз предлагал, но он говорит, что пока справляется, тем более, я приезжаю почти каждые выходные.

      – Вы живете в другом городе?

      – В Мюнхене.

      – Мюнхен, – я делаю глоток кофе. – Говорят, красивый город. Мы собирались в Мюнхен, но потом… планы поменялись.

      – Красивый, – соглашается Эрвин. – Но не такой красивый, как Андерленд. Или как этот лес.

      – Вы давно живете в Мюнхене?

      – Да. Я уехал сразу после школы. Получается, довольно давно.

      – И каждые выходные здесь?

      – Почти.

      Я