Назови мне свое имя. София Эдель

словно никак не может подобрать слова. Видимо, несмотря на беглое произношение, говорить по-английски для него все же тяжело. – Это не важно. Самое главное, что вы не пострадали. Как вы перенесли ночь? Где были? Ночевали на дереве?

      Ночевка на дереве. Почему это не пришло мне в голову?

      – Нет, но… какая разница?

      – Мне просто интересно. Расскажите о ваших приключениях, – он пристально смотрит на меня, и его голос становится мягче, словно он пытается меня уговорить. – Вам было страшно?

      – Я думала, здесь не любят говорить о лесе, – бормочу я, невольно садясь обратно.

      – Ну, я же почти мюнхенец.

      – Это многое объясняет.

      – Значит, вам уже успели рассказать эту историю про Сумасшедшего? – его губы расплываются в улыбке, но глаза остаются серьезными, словно следят за сменой эмоций на моем лице.

      – Я не верю в привидения, – пытаюсь отшутиться я.

      – Я тоже, – усмехнулся он. – Я с детства уходил далеко в лес, и так ни одного и не встретил.

      – И не боялись? – ребенку, наверное, было сложно противостоять страхам его взрослых родителей.

      – Бояться нужно не мертвых, а живых. Они могут быть куда страшнее.

      – Не могу с вами не согласиться, – задумчиво отвечаю я, с содроганием вспоминая рассказ Хайке о сумасшедшем убийце и суде Линча. Хорошо, если его действительно повесили, а не разорвали на куски. Толпа в ярости способна на что угодно.

      Я снова собираюсь встать и уйти, но меня останавливает мысль, что Эрвин, пожалуй, единственный человек, с кем я могу обсудить то, что произошло со мной в лесу и на скале. Может, он найдет логическое объяснение этой чертовщине?

      – Скажите… Раз вы с детства ходили в лес, значит, хорошо его знаете.

      Он кивает.

      – А Проклятую скалу?

      – Вы были на Проклятой скале? – быстро спрашивает он.

      Я неуверенно пожимаю плечами.

      – Я не знаю точно, она это была или нет. Но со мной произошли странные вещи… Понимаете, я скептик. И я не верю в мистику. Но там… Я потеряла ощущение времени. У меня было что-то вроде панической атаки. Безумный страх. Потом эйфория. – И еще желание лететь. Этого, конечно, я говорить не собираюсь. Я быстро смотрю на него, ожидая увидеть насмешку, но лицо Эрвина остается серьезным. – Понимаю, это звучит, как бред.

      – Может, вас слишком впечатлила история про Даниэля Манфилда и убитых девушек?

      Конечно, это самое простое и логичное объяснение. Я отвожу взгляд.

      – Наверное, вы правы.

      – Почему вы вообще решили, что попали именно на Проклятую скалу?

      – Да, извините, – я совсем смущаюсь. Мне, наконец, встретился здравомыслящий человек, и именно с ним я решила поговорить о мистике. Я встаю.

      – Подождите. Я не хотел вас обидеть. Я просто пытаюсь понять, почему вы думаете, что были именно на Проклятой скале?

      – Я не могу этого объяснить.

      – Это знание было, как данность. Вы знали об этом глубоко внутри, верно?

      – Д-да, – отвечаю я неуверенно.

      – Не пугайтесь, – его голос звучит успокаивающе. – Просто