Межлуние. Леонид Воронар

заметила напряжение, повисшее в воздухе. Захватывающее дух пение Монни, подобно музыке, разносилось по округе, кружилось в небе, словно птицы, и танцевало меж стволов подступающей к дороге опушки леса, тревожно шумящего, не смотря на безветрие.

      Где-то впереди зазвучали сердитые голоса, и молодой граф пришпорил лошадь. На солнце блеснули богато украшенные ножны короткой шпаги и рукоять нубрийского пистолета.

      – Разворачивайтесь! – долетел до кареты незнакомый голос.

      Сестры обменялись взглядами.

      – Уйди с дороги! – крикнул Маргад.

      Он не умел управлять людьми, а его неуверенность и раздражение исказили обычно сдержанный баритон. Ничего удивительного. Матушка не давала ему воли, и он вырос в ее тени.

      – Ищите объезд, проклятые идальго! Все наши беды из-за вас! – это высказывание было поддержано одобряющим бормотанием.

      В окно кареты заглянул помощник возничего.

      – Сеньора, пеоны перегородили мост и отказываются уходить.

      Элизабет решительно открыла дверцу и вышла наружу. Ее властный голос раздался где-то рядом:

      – Перед вами эмиссар Собора, и каждый, кто встанет на моем пути, будет заклеймен священным трибуналом как еретик!

      В опустившейся на дорогу тишине раздалось карканье ворона. Элизабет вернулась к карете и, сев на свое место, сдержанно улыбнулась:

      – На наше счастье, народ до смерти боится клириков.

      Они двинулись дальше. Проехав по каменному мосту и миновав редколесье, беглецы выехали в поле, по форме напоминающее рыцарский щит. Очередная деревня вытянулась вдоль опушки, и они как можно быстрее проехали мимо нее, удивляясь белесой траве, деревьям, сбросившим высохшую листву цвета пепла, и опустевшим домам с облинявшими стенами, лишившимися ярких красок. Даже черепица приобрела грязный оттенок серого. Все, к чему прикоснулось проклятие, необратимо обесцвечивается, а над местом проведения Темного Ритуала, как правило, живыми струнами звенела трава или кружилась непрестанно каркающая стая воронов.

      Когда карета пересекла ниву с погибшим урожаем, графиня с подчеркнутой вежливостью поинтересовалась:

      – Аэрин, расскажи мне, что здесь произошло?

      – Порча, – выдавила из себя девушка.

      Ей даже не пришлось искать ведьмин круг, чтобы ответить на этот вопрос. Впрочем, пересказывать слова песни в ее планы не входило.

      – К чему такая жестокость?

      Дава не хотела отвечать, поскольку, так же как и графиня, не понимала, зачем усложнять жизнь несчастным. Быть может, она сможет использовать этот пример колдовства себе во благо, выдумав неожиданную причину, похожую на правду?

      – Иногда у нас появляется повод.

      Более туманного ответа Элизабет давно не получала.

      Дорога нырнула в овраг через подлесок, а затем по широкой дуге ушла в сторону Запада. На многие лиги вокруг под голубым небом простирались бескрайние поля, разделенные узкими полосами кустарника и кипарисов.