Межлуние. Леонид Воронар

покачал головой.

      – Мы опоздали. Все голуби умирают на подлете.

      Клирик шагнул к нему и прошептал:

      – Они еретики, – Тарлаттус многозначительно наклонил голову в сторону окна, по которому барабанил дождь. – И крайне опасны. Их надо остановить.

      – Скажи прямо: чего ты от меня хочешь?

      – Помоги мне их найти.

      – У меня не хватает людей… Хотя зачем я тебе рассказываю, ты же видел, что происходит!

      Разумеется, Тарлаттус видел – и надеялся, что казненные женщины были тщательно допрошены и среди них действительно были давы. Он очень хорошо знал дона Карера де Морено.

      Архиагент подошел к окну и скрестил на груди руки. Печально известные методы инквизиции опирались на низменную страсть и жестокость. Чтобы добиться желаемого, ему придется подыграть трибуну, использовав Аэрин в качестве наживки. Тарлаттус обернулся.

      – С ними ведьма. Делай с ней что хочешь, а мне оставь Грандов.

      Собеседник поставил стакан на столик.

      – Ты уверен?

      – Абсолютно.

      Дон Карера расправил плечи и улыбнулся своим мыслям. В его глазах блеснул порочный огонь. Вот он, долгожданный шанс отличиться по службе и получить вожделенное звание!

      – Это меняет дело, – он потер подбородок. – Эй, Гордиан! Иди сюда!

      В комнату вбежал адъютант, и Тарлаттус прищурился, опознав знакомого. «Окинус? Ты до сих пор наклеиваешь усы?» – мог бы спросить у него архиагент. Когда-то их тренировал дон Родригес, и они ни словом, ни жестом не выдали, что знакомы. Догадывается ли Диего, что за ним следят?

      – Передай секретарю, чтобы немедленно составил приказ о розыске.

      Трибун повернулся к Тарлаттусу, передавая ему слово.

      – В Гадию, Санта-Принс и Сан-Бургос.

      Едва Гордиан вышел, как архиагент задал волновавший его вопрос:

      – Из допрошенных никто не упомянул рода Урбан или Бетула?

      Диего замер.

      – Нет, не помню таких.

      – Где я могу найти показания?

      Тот лишь брезгливо поморщился.

      – Все здесь. Смотри, если хочешь.

      Его извиняющий тон предупреждал о возможном разочаровании.

      Архиагент с протокольным выражением лица отпер сундук, заваленный засаленными и покрытыми грязными пятнами записями. Судя по царящему внутри беспорядку, бумаги собирались для отчетности, а не для ведения расследования. У Тарлаттуса тут же появилось подозрение, что на самом деле Диего не собирался искать дав, а просто выбивал признание. Иным словом пытал ради процесса, а не ради общего блага. Зачем сжигать проклятых или еретиков на запрещенных Собором книгах или грешных ликах, лишаться работы и, что гораздо важнее, удовольствия? Гораздо интереснее заниматься бесконечным поиском ереси.

      Убедившись в подозрениях и окончательно раскрыв тайные желания Диего, Тарлаттус почувствовал себя неожиданно прозревшим неофитом, обнаруживший в пристройке храма скотобойню.

      – Пожалуй, я и так