Лишь только век. Вадим Ларин

станет,

      Оживит бельмо листов.

      Пусть в темнице, как кандальник,

      Бьется в муках вещих снов.

      Пусть исторгнет откровенья,

      Долю горькую кляня.

      А потом, без сожаленья,

      Растворится в свете дня!

      Одна

      По мотивам японской легенды

      Вот нашел он через тысячу лет

      Осколок базальта красного.

      Здесь жила она

      Среди трав и озер, среди рек,

      Называемых сказкою.

      В небеса устремилась гора,

      Из каменьев тяжелых сложенная.

      Натаскал их великан.

      Так уж думала все она,

      Красотою его завороженная.

      Скоро свадьбе быть.

      Да случилась беда.

      На войну великан отправился.

      Не вернулся он. Он погиб в бою.

      Стрелам злым он, острым не кланялся.

      Загремела гора.

      Поднялся огонь

      К небу синему, пораженному.

      А она свое платье реке отдала

      И пошла на круч, обнаженная.

      Вот уж море огня,

      Вот уж лава красна

      Под ногами босыми мукою.

      И шагнула она в царство огня,

      Вознеся к небу руки.

      И нашел геолог через тысячу лет

      Осколок базальта красного.

      Это – сердце ее

      Великану. Помнит или нет?

      Эту сказку прекрасную.

      Тень

      Ступеней скрип в ночи.

      Не слышал прежде я,

      Чтоб тень ступала тяжко так.

      О, чья ты, тень?!

      Вместилище грехов

      И угрызений совести – стальных оков.

      Иль времени – песка сомнений.

      Парадный вход – не для тебя.

      На свет ты выйдешь черным входом.

      Растаешь ты, рассыплюсь я

      В огне счастливого восхода.

      «Цветами зла усеяна земля…»

      Цветами зла усеяна земля.

      Стремятся к небесам обманчивые всходы.

      А у добра – своя пустынная стезя.

      У красоты – своя печальная дорога.

      Бежит меж ядовитых трав,

      Клубится пылью под ногами золотою.

      С ней смешивает путник прах

      В горниле Солнца, на восходе огневого.

      Одежда вся его в репьях,

      Крапива жадная все истомила тело.

      И жизнь свою невольную в стихах

      Речет полям он тихо и несмело.

      Голос

      Дверному скрипу власть дана

      Будить в ночи неосторожно.

      Монаха келья иль тюрьма —

      Отшельника вдруг потревожит.

      Кто посетит его в ночи,

      Любовь иль гибель от кинжала?

      Лишь только дверь не промолчит.

      Ужель судьба тебя спасала?

      Любовь присядет на краю,

      Волос пленительно коснется.

      А он смеется, он в раю.

      От грез, увы, он не проснется.

      Но вся она в слезах ушла.

      И дверь с собой не затворила.

      И вот уж смерти тень нашла

      Ему счастливую могилу.

      Новый день

      В пещеру мрачную забрел

      Усталый