Щегол. Донна Тартт

сразу, – сказала миссис Свонсон.

      Миссис Барбур скрестила ноги.

      – Я его отвела в травмпункт при Нью-Йоркской Пресвитерианской, – холодно сказала она. – Когда мальчика привезли ко мне, он пожаловался на головную боль. Мы отвезли его к врачу, когда уже день прошел или около того. Похоже, никому в голову не пришло спросить, как он себя чувствует.

      Услышав это, соцработник Энрике принялся было возражать, но темнокожий коп постарше (вот, только сейчас вспомнил, как его звали – Моррис) глянул на него так, что он умолк.

      – Слушай, Тео, – сказал Рэй, похлопав меня по колену. – Я знаю, что ты хочешь нам помочь. Ты же хочешь нам помочь?

      Я кивнул.

      – Здорово! Но если мы тебя о чем-то спросим, а ты ответа не знаешь, то нормально говорить: я не знаю.

      – Мы просто хотим забросать тебя самыми разными вопросами и понять, помнишь ли ты что-то или нет, – сказал Моррис. – Согласен?

      – Хочешь чего-нибудь? – спросил Рэй, пристально на меня глядя. – Попить водички, может? Газировку?

      Я помотал головой – на территории школы газированные напитки были запрещены, и мистер Биман тут же сказал:

      – На территории школы газированные напитки запрещены.

      Рэй скорчил рожу – ой, ну хватит, не уверен, правда, что мистер Биман увидел.

      – Прости, пацан, я старался, – сказал он, повернувшись обратно ко мне. – Если хочешь, я попозже сбегаю тебе за газировкой. Итак, – он хлопнул в ладоши. – Как по-твоему, сколько вы с мамой пробыли в здании до того, как раздался первый взрыв?

      – Ну, кажется, около часа.

      – Кажется или ты точно помнишь?

      – Кажется.

      – А все-таки – больше часа, меньше часа, как думаешь?

      – Не думаю, что больше часа, – ответил я после долгой паузы.

      – Опиши, что помнишь о взрыве.

      – Я не видел, как это случилось, – сказал я. – Все было нормально, а потом громкая вспышка и хлопок…

      – Громкая вспышка?

      – Я не то хотел сказать. Я хотел сказать, что хлопок был громкий.

      – Говоришь, хлопок, – вмешался Моррис. – А ты сможешь поподробнее описать, что это был за звук?

      – Не знаю. Просто… громкий, – дополнил я, а они все смотрели на меня так, будто я им еще сейчас что-то скажу.

      В наступившей тишине слышались ритмичные щелчки: миссис Барбур, нагнув голову, потихоньку проверяла почту на своем “блэкберри”.

      Моррис прокашлялся.

      – А запах?

      – То есть?

      – Ты никакого странного запаха не почувствовал перед взрывом?

      – Нет, вроде нет.

      – Совсем никакого? Уверен?

      Пока шел допрос – одно и то же, по кругу, иногда они слегка меняли вопросы, чтобы сбить меня с толку, иногда – подбрасывали новые, я все крепился и стоически ждал, когда же они доберутся до картины. Придется просто признать все как есть и смириться с наказанием, уж неважно каким (но наверняка внушительным, раз уж я вот-вот перейду под опеку государства).

      Пару раз я так напугался, что чуть все не выболтал. Но чем больше вопросов они задавали