Потерянные слова. Пип Уильямс

из сотрудников выбросил.

      – Так прямо взял и выбросил?

      – Да, – ответила я, почти не отводя взгляд. – Некоторые слова не имеют смысла, и они их выбрасывают.

      – Ну и что ты будешь делать со своим секретом? – поинтересовалась Лиззи.

      Об этом я еще не думала. Мне просто хотелось показать ей листочек. Я понимала, что нельзя просить папу сохранить его, но и в кармане платья он не мог оставаться вечно.

      – Можешь сберечь его для меня? – спросила я.

      – Да, если хочешь. Но что в нем такого особенного?

      Особенным было то, что слово попало именно ко мне. Конечно, это мелочь, но не совсем. Слово было таким маленьким и хрупким, и оно могло не значить ничего важного, но мне нужно было спасти его от камина. Я не знала, как объяснить это Лиззи, да та и не настаивала. Вместо этого она встала на четвереньки и достала из-под кровати маленький деревянный сундук.

      Я увидела, как Лиззи провела пальцем по тонкому слою пыли на поцарапанной крышке. Она не спешила его открывать.

      – Что внутри? – спросила я.

      – Ничего. Все, с чем я приехала, теперь висит в том шкафу.

      – Может быть, он пригодится тебе для путешествий?

      – Не пригодится, – ответила она и открыла защелку.

      Я положила свой секрет на дно сундука и снова села на корточки. Листочек выглядел маленьким и одиноким. Я переложила его сначала в одну сторону, потом в другую. Наконец взяла его в руки.

      Лиззи погладила меня по волосам:

      – Тебе нужно найти другие сокровища, чтобы ему не было так одиноко.

      Я встала, подняла листочек над сундуком как можно выше и разжала пальцы. Покачиваясь из стороны в сторону, он медленно опускался, пока не приземлился в одном из углов сундука.

      – Вот здесь он хочет быть, – сказала я и наклонилась, чтобы разгладить бумажку. Только она не разглаживалась. Под обивкой дна был бугорок. Край ткани был уже отклеен, поэтому я отодвинула его немного.

      – Сундук не пустой, Лиззи! – воскликнула я, когда показалась головка булавки.

      Лиззи наклонилась ко мне, чтобы понять, о чем я говорю.

      – Это булавка для шляпы, – сказала она, поднимая ее. На головке булавки были нанизаны три разноцветные бусины. Лиззи задумчиво покрутила находку между пальцами. Было видно, что она что-то вспомнила. Лиззи прижала булавку к груди, поцеловала меня в лоб и бережно положила ее на прикроватный столик рядом с маленькой фотографией своей матери.

* * *

      Дорога домой в Иерихон обычно занимала больше времени, чем следовало, потому что я была маленькой, а папа любил неспешно прогуливаться, покуривая трубку. Мне нравился запах его табака.

      Мы пересекли широкую Банбери-роуд и двинулись вниз по улице Сент-Маргарет мимо высоких домов с красивыми садами и деревьями, затенявшими тротуар. Потом мы петляли по узким улочкам, где дома прижимались друг к другу, как листочки в своих ячейках. Когда мы свернули на улицу Обсерватории, папа постучал трубкой о забор, сунул ее в карман и посадил меня себе на плечи.

      – Скоро ты станешь