Родник Олафа. Олег Ермаков

вперед, богатырь в три обхвата… Но вон птица с ветки на ветку порхнула. Белка прыгнула, вильнув пушистым хвостом. Стрела вчерашняя лежала тут же, Сычонок иногда на нее посматривал. Думал о битвах, о которых рассказывали. С половцами какими-то степными, с литвой яростной, дикой, с варягами беспощадными, как волки. А что такое та степь? Сказывают, травы все да травы от края до края, а больше и ничего. Вот как поле, только поле бесконечное. И в нем и живут где-то половцы, скачут на маленьких злых лошадках, и сами злы и быстры, аки ястребы.

      А вдруг оне и сюды зашли? Отец и Страшко Ощера с Зазыбой Тумаком решили, что кто-то так, баловался, утеху себе устроил, мол, пугнуть дурней-плотогонов. Но Сычонок думал, что не охотник то был, а поганый степняк и был, перевертень[25], позорути[26] его и послали.

      Хорошо шли плоты по высокой воде, да вдруг спона[27] на реке и встала: за поворотом шумом всколыхнулась тишина лесная. То клокотали воды, напирая на завал из деревьев, вырванных с корнем и брошенных поперек реки неким великаном.

      Пришлось первый плот отвязывать. И на нем все втроем мужики и прибились к завалу, начали рубить топорами, растаскивать. Сычонок ничем пособить не мог, только глядел да уворачивался, когда метали назад сучья с налипшими травами, куски деревьев. Работа жаркая кипела. Долго завал разбирали, умаялись так, что сразу и не поплыли дальше. На берег вышли. Зажгли костер да сварили киселя. Пили, обжигаясь, дух переводили.

      Потом и дальше пошли.

      Еще одну ночь на Гобзе провели на берегу в густом ельнике, а на следующий день и в Касплю вошли. Прямо в широкую реку и вперлись со своими плотами. У Сычонка дух захватило. Каспля в сравнении с Гобзой широкой показалась. И над нею чайки кружили, кричали резко, как сторожихи какие или обидчивые бабы. Чего им надо?

      Тут на берегу было селение. Пахло дымом. К столбам привязаны были лодки. Лаяли собаки, коровы мычали. Слышны были и детские крики.

      – Поречье, – сказал отец. – Давай зачаливаться. За хлебом сходим.

      В поселение отправились Страшко Ощера с Сычонком. То было поселение небольшое. Избы серели вдоль реки Каспли на одном берегу. Две-три избы стояли и на другом. На чужаков сразу выбежали собаки. Но у Страшко Ощеры в руках была крепкая палка.

      – А ну, стерво[28]! – прикрикнул Страшко Ощера, замахиваясь.

      И собаки отпрянули, лишь лаяли вокруг.

      Из крайней избы вышла баба, посмотрела из-под руки и скрылась. Следом явился мужик в серых портах, серой длинной рубахе, подпоясанной ремнем, в суконной высокой шапке. Он почесывал бороду с сединой, щурил и так-то прикрытые мешками глазки. Страшко Ощера поздоровался, назвав мужика по имени. Мужик отвечал, тоже называя имя.

      – Ладно всюду пройшли?

      – Ладно, только в одном месте, на излуке, там, где удолие[29] перед бором, на завал наскочили.

      – Зверя видали?

      – Ага, сохатые купаются с детенышами.

      – Рыбу брали?

      – Да некогда нам, Вьялица Кошура! Пока вода держится, надо идти.

      Мужик кивнул,

25

Разведчик.

26

Смотреть.

27

Препона, препятствие.

28

Труп, гибель.

29

Долина.