Родник Олафа. Олег Ермаков

бревна плота. Отец и Страшко Ощера тоже бросились в воду. И второй ночной гость, не дожидаясь, прыгнул в реку, поплыл.

      – Стерво! – гаркнул Страшко Ощера. – Шлында[33]!

      От противоположного берега вдруг что-то отделилось и быстро пошло наперерез пловцу. Вскоре стала видна лодка. В ней сидел один гребец. Лодка быстро подошла к пловцу, и гребец помог ему забраться. И они ударили в два весла с обеих сторон так, что даже в темноте видны стали белые буруны. Будто зверь какой отчаянно работал лапами и стремительно уплывал прочь, вниз по реке.

      – А! Трясца вас пройми! – выкрикнул Страшко Ощера.

      Лодка уже совсем исчезла в темноте, только и слышен был плеск весел.

      Зазыба Тумак поднял шест и толкал плот к берегу.

      Страшко Ощера склонился над лежащим на плоту.

      – Молодчик вроде, – проговорил он.

      Сычонок стоял на берегу, трясясь всем телом под дождиком весенним.

      – Кто ж таков? – хрипло спрашивал отец, тоже склоняясь над мертвецом.

      – Ишь, твари калные, – ругался Зазыба Тумак, сильнее обычного шепелявя. – Поживиться восхотели! Недоноски вилавые[34]!

      – Куды его? – спрашивал Страшко Ощера.

      – Да ракам и рыбам на корм! – сказал отец.

      – А не распознаем ли харю поутру? – спросил Зазыба Тумак.

      – Сыматься нам надобно да и уходить, – сказал отец.

      Все молчали. Только и слышен был тихий ток Каспли у плотов.

      Страшко Ощера снова склонился над мертвецом.

      – Чую я, отродье Кошуры, – сказал он.

      – Да брось, – возразил отец.

      – А чего? Покуда бы мы очухались, оны плоты далёко упёрли. Или куды в рукав сховали бы, переждали, да и заместо нас в Видбеск и прийшли.

      – Ежели так, то Вьялица Кошура нам не спустит, – сказал отец.

      – А сам виноват! – воскликнул Зазыба Тумак. – Держать надо в кулаке хмыстеней[35] своих.

      – Но что ж это их повело? Сколь мы здесь ходим, всегда в дружбе были, – говорил отец.

      – Вилавый друг опаснее змеи, – молвил Страшко Ощера.

      – Так куды ево? – прошал Зазыба Тумак.

      – Положим на берегу, пусть хоронят, – сказал отец.

      Так и поступили. Сволокли труп на берег. Из шалаша все забрали, но сразу отплыть не смогли. Надо было мрежу снимать. Под мелким дождиком ее выбирали на ощупь. Хотя уже и пригляделись к темноте-то. Сычонка всего трясло и от холода, и от ужаса. Он места себе не находил ни в шалаше, ни на берегу.

      Мужики долго возились с мрежей, уже и тьма редеть стала. Под дождем даже и соловей защелкал на рассвете, но сразу и примолк. Наконец они пристали к берегу. На плоту серебрилась, билась рыба.

      – Дай котел! – крикнул отец Сычонку.

      Тот отнес котел. Страшко Ощера набрал полный котел рыбы и еще осталась. Положили ее в мешок.

      – На пустое брюхо плыть-то негоже, – сказал Зазыба Тумак.

      Страшко Ощера пошел к елкам и нарубил нижних сухих веток. Там, под одной густой елью, костер и развел. Набрал воды из Каспли, повесил котел,

33

Бродяга, бездельник.

34

Лукавые.

35

Воров.