Что гложет Гилберта Грейпа?. Питер Хеджес

Карвер нудит про этот новый батут, который застраховать куда проще, чем бассейн, и про всякую всячину, какая только посещает его необъятный, кавернозный ум, а я только глаза таращу. Неужели моя судьба – таким же стать?

      У него над столом в коричневой деревянной рамке висит недавнее семейное фото Карверов. Каждый год Эндорский сберегательно-кредитный банк предлагает своим клиентам такой подарок на Рождество: семейный портрет. Мы этой услугой много лет не пользовались, главным образом из-за того, что мама в кадр не войдет, а еще потому, что семья, как мы считаем, – это вообще не наша история.

      На фотопортрете мистер Карвер сидит, оскалив зубы, между двумя сыновьями. Мальчишки натужно улыбаются. Позади этой троицы стоит миссис Бетти Карвер – с отсутствующим видом и тоской во взгляде.

      Меня так и тянет схватить его за ворот и спросить: «Ты когда-нибудь жене своей в глаза смотришь, паразит?» – но я сдерживаюсь. А он бубнит и бубнит. Но его на полуслове прерывает телефонный звонок. Со словами «Минутку, Гилберт» он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Ждет, чтобы Мелани взяла трубку в приемной. Должно быть, телефон звонит так редко, что мистер Карвер невольно смакует предстоящий разговор.

      В дверь тихонько барабанят накладные ногти Мелани.

      – Мистер Карвер?

      – Я беседую с Гилбертом. Вы что, не знаете?

      – Знаю, сэр.

      – Надеюсь, у вас неотложный вопрос.

      – На проводе ваша жена.

      – Скажите ей, что я на совещании…

      – У нее, похоже, что-то важное.

      – Ну, так и быть. Так и быть. Гилберт, подождешь секундочку, не обидишься?

      Пожимаю плечами, дескать, «без проблем», а сам думаю «все, капец».

      Он снимает трубку:

      – Слушаю, Бетти. В чем дело?

      Я обвожу глазами кабинет, как будто этот разговор меня не касается.

      – Ну-ну. Так-так. Успокойся. Да успокойся же! – Крутанувшись в кресле, он застывает спиной ко мне. – Нет. Да, у меня совещание. С Гилбертом Грейпом, да.

      Мистер Карвер делает паузу и, не оборачиваясь, говорит:

      – Гилберт, моя супруга интересуется, как ты себя чувствуешь.

      – Я… мм… хорошо.

      – Он хорошо себя чувствует. Угу. А Гилберт тут при чем? – Очередная пауза. – Милая, не надо больше истерик. Прошу тебя. Говори со мной.

      Теперь голос мистера Карвера едва слышен. Загривок наливается кровью.

      – Естественно, я расстроен. Конечно, я огорчен.

      Он весь взмок. Здоровенный детина, такому ничего не стоит мне руки повыдергать.

      – Ну, я должен прежде всего думать о детях. Что мы скажем детям? Они – первопричина всего. Все мои мысли – о детях. Как раньше уже не будет. Успокойся, Бетти, не то я нагряну домой. Ну, так. Я еду. По телефону такие вопросы не решаются.

      Повесил трубку и замер. Боже милостивый. Оттолкнувшись ногами от пола, мистер Кен Карвер возвращает кресло в прежнее положение. Смотрит на меня осклабившись, точь-в-точь как на фото.

      – Срочное дело. Прошу меня извинить.

      Быстро