Что гложет Гилберта Грейпа?. Питер Хеджес

ночи» и через две ступеньки устремляюсь наверх.

      Телевизор опять зашумел: передают какое-то ток-шоу, в студии аплодисменты. В зеркале над раковиной изучаю свою физиономию. Обгорелую кожу, почти багровую красноту. Выдавливаю на ладонь колбаску крема и наношу на лицо, чтобы унять жжение. Щеки, нос, подбородок – все скользкое. Аплодисменты в студии нарастают; я раскланиваюсь.

      10

      Арни в койке, Эллен у себя в комнате крутит пластинки, внизу Эми выкладывает на блюдо богатый ассортимент канапе и птифуров, чтобы маме было чем подкрепиться в ночные часы. Я, опустив стульчак, сижу на толчке в верхнем туалете и разговариваю по телефону.

      – Ну что, Такер, что?

      – Гилберт, дело – швах.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Пол.

      Я теряюсь.

      – Все меняется, – продолжает Такер. – По сравнению с прошлым разом, когда я к вам заходил, твоя мать раздалась чуть ли не вдвое.

      – Я в курсе.

      – Она же габаритами с аэростат, клянусь.

      – Я в курсе, Такер. Тебе не приходит в голову, что мне это известно?

      Тут вдруг под дверью начинается форменная истерика:

      – Гилберт? Гилберт!

      Второе пришествие Эллен.

      – Открой, пожалуйста! Скорее!

      – Ступай вниз.

      – В нижнем туалете нет того, что мне нужно!

      Даже Такер забеспокоился от ее воплей:

      – Кто там орет?

      – Да эта засранка, сестра моя.

      – А кстати. Ты вообще собираешься организовать мне свидание? Не стоит с этим тянуть.

      Такер положил глаз на Эллен, когда ей исполнилось девять лет. Все эти годы, когда мне от него требовалось какое-нибудь одолжение, я сулил, что в скором времени он сможет с ней встретиться.

      – Гилберт, пожалуйста, открой. Ты не понимаешь. Это вопрос гигиены! – С лестничной площадки Эллен орет вниз: – Эми! Эми! – Молотит в дверь кулаками, бьет ногами. Как же от нее много шуму.

      А я такой:

      – И эту мымру ты хочешь позвать на свидание? Эту горлопанку? Да от нее шум один и больше ничего.

      Он слушает, но распинаюсь я вхолостую.

      Ну вот, теперь и Арни завопил. Не лежится ему под одеялом.

      – У девушек в моем возрасте! Бывают… кровотечения!

      Шарю под раковиной. Нахожу голубую с розовым коробочку, вытаскиваю запечатанный в белую бумагу тампон и не спеша просовываю под дверь. Эллен тут же выхватывает эту штуковину и убегает. А всего-то и требовалось: попросить.

      – Так что там насчет пола, Такер? Какие будут предложения?

      – Есть у меня одна мыслишка. Только стремная. Боюсь я за твою мать. За ваш дом. За тебя.

      – Не забывай: наши возможности не безграничны.

      Слышу тук-тук-тук, цап-царап – в дверь скребется Арни.

      – Минутку, Такер.

      Открываю, впускаю брата в сортир и вновь как следует запираюсь. Арни расплывается в улыбке, как будто его только что приняли в тайное общество.

      Я продолжаю:

      – Что ты там начал говорить?

      – Я разработал единственное, на мой взгляд, решение, – излагает Такер, –