Что гложет Гилберта Грейпа?. Питер Хеджес

что, мол, будет у нас «Бургер-барн», и… даже не знаю, как сказать… но в жизни вдруг появился… э-э-э… как его… появился…

      – Смысл.

      – Точно. Ну вот… – Такер утирает глаза. Он и впрямь прослезился, и на меня вдруг накатывает тошнота. – Тогда-то до меня и дошло, что это непременно… мм… сбудется. Я опустился ниже плинтуса, а теперь пойду в гору.

      Такер умолкает в ожидании ответа. Я откупориваю вторую банку и присасываюсь к пиву.

      – Ты за меня не рад? Ты за меня не рад? Ты за меня не рад?

      Заглотив две банки пива, могу и ответить.

      – Такер, – прерываю его, – я за тебя рад.

      Он расцветает. Не сечет, когда я лгу. Забрав у меня пустую жестянку, он прополаскивает ее над маленькой раковиной и вытирает полотенцем. Включает подсветку и без лишней суеты подселяет банку ко всем прочим.

      – Фух. Непростой денек был. Надо сбавить обороты. Сейчас начнутся бои без правил. Оставайся, вместе посмотрим.

      – Нет, спасибо, братан, от боев без правил меня избавь.

      Он вытаскивает свое кресло-мешок на середину комнаты, включает телик, усаживается, и наполнитель кресла издает характерные звуки.

      – Ну, о’кей, – говорит Такер. – Ладно, давай тогда, пока.

      – Такер, у меня к тебе просьба.

      – Кто бы сомневался. Я, как услыхал от тебя «братан», сразу понял. Неподходящий день ты выбрал, чтобы меня загружать. Ох и утомился я сегодня!

      – Всего лишь…

      – Я только что тебе рассказал, какой у меня сегодня выдался день. Невероятный. Куда уж больше…

      – Речь идет о маме.

      – Что?

      Повторяю: речь идет о маме, и смотрю – Такер вдруг встрепенулся. Любит он мою мать едва ли не больше, чем свою собственную.

      – Приболела? Как она?

      – Слушай, Такер, ты один из немногих, кто в последние годы видел маму.

      – Ну да, это для меня много значит.

      – Тебе известно, что в наших краях она самая тучная.

      – Я тут на ярмарку штата ездил – там мужик один был еще малость тучней…

      – Допустим, но…

      – Я только хочу сказать, что она не самая тучная, кого я видел. Вот и все.

      Рассказываю ему, как у нас проседает пол. Он говорит:

      – Твоя мама не до такой степени грузная.

      – Боюсь, уже до такой степени.

      – Да ладно тебе.

      – Это надо видеть.

      – Завтра к вам загляну.

      Встаю, подхожу к телевизору. Загораживаю собой экран, тыльной стороной ладони, не глядя, нажимаю на кнопку выключения:

      – Мама ждет тебя сегодня.

      Направляемся к нам домой, по пути делаем остановку, чтобы купить блок сигарет в «Хэппи-ЭНДоре», – глупее названия для магазина не придумаешь. Обычно при моем появлении Мэгги, Джош, или кто там сидит за кассой, сразу пробивает блок «Кула», не дожидаясь, пока я подойду. В этом, пожалуй, состоит единственное преимущество незыблемости материнских привычек.

      Дома застаем маму и Арни перед телевизором: идет игра «Новое свидание вслепую»; Арни спит на полу.

      – Мы