Кодекс принца. Антихриста (сборник). Амели Нотомб

вам хочется.

      – Что-что?

      – Как бы вы хотели, чтобы меня звали?

      – Какая разница, чего бы я хотел? Скажите мне ваше имя.

      – У меня его нет. То, что значилось в паспорте, так ко мне и не пристало. У матери был склероз, и она звала меня каждый день другим именем. Отец и брат вообще никак не звали. А в школе ко мне обращались по фамилии, которую я, к счастью, сменила.

      – Почему к счастью?

      – Потому что моя фамилия была Батист. Это мужское имя. Странно себя чувствуешь, когда тебя кличут Батистом.

      Я невольно вздрогнул. Повисла пауза.

      – Кстати, – нарушил я молчание, – это имя дает вам право крестить. Так что можете сами выбрать себе любое. Как вы себя называете, когда говорите сами с собой?

      – Никак не называю. А вы себя?

      – А как же! Бывает, выругаешь себя в сердцах: «Батист, какой же ты болван!»

      – Вы назвали себя Батистом! – расхохоталась она. – Я совсем заморочила вам голову.

      Я постарался загладить промашку:

      – А как зовет вас Олаф?

      – Шведским именем.

      – Вам нравится?

      Она пожала плечами:

      – Я привыкла. Лишь бы не Батистом, все остальные имена я люблю.

      – Даже Гертруда?

      – Гертруда – хорошее имя.

      – По мне, уж лучше Батист.

      – Я не люблю мою семью, как же мне любить это имя? И потом, знаете, мне это нравится: носить то имя, которое человеку хочется мне дать.

      – Получается что-то вроде временной работы.

      – Вот именно.

      – Какое же имя выбрал для вас Олаф?

      – Я вам не скажу. Не хочу влиять на вашу фантазию.

      Я сделал вид, будто задумался, внимательно глядя на нее: так рассматривают альбом с образцами, выбирая краски. Она, похоже, блаженствовала под моим пристальным взглядом. Я понимал ее: ей хотелось переживать ad libitum[3] тот особый момент, который каждый из нас переживает лишь однажды в жизни и, как правило, не сознавая этого: момент получения имени.

      На самом деле мой выбор был уже сделан. Больше всего меня поразило, что я инстинктивно, еще не зная об отсутствии имени, окрестил ее. Как будто угадал ее желание и исполнил его, дав ей это имя, к которому сам уже успел привыкнуть.

      – Сигрид.

      – Сигрид, – мечтательно повторила она. – Как красиво.

      – Это имя дал вам Олаф?

      – Нет.

      – Какое же выбрал он?

      – Вас это не касается.

      – Вы всегда храните в тайне имена, которые вам дают?

      – Да, если меня связывают с человеком близкие отношения. Олаф – мой муж.

      – А если не говорить о близких людях, самое необычное имя, которое вы когда-либо получали, – какое?

      – Почему это вас так интересует?

      – Не знаю, – ответил я, хотя прекрасно знал почему – из-за моего имени.

      Она задумалась и наконец сказала:

      – Сигрид.

      – А у нас с вами, по-вашему, не близкие отношения?

      Она рассмеялась:

      – Как бы то ни было, я счастлива, что

3

По желанию, сколько угодно (лат.).