Кодекс принца. Антихриста (сборник). Амели Нотомб

в глубокую тарелку. Поставила тарелку на пол, после чего мы допили шампанское, глядя на Бисквита, невозмутимо поглощавшего свой корм.

      – Я подобрала Бисквита два года назад, как Олаф подобрал меня. Он был тогда тощим перепуганным котенком.

      – Он с тех пор изменился.

      – Вы хотите сказать, потолстел?

      – Да. И совсем не выглядит перепуганным.

      Она засмеялась.

      Я почувствовал голод. Мне хотелось, подобно Бисквиту, потребовать ужин. Но мы, люди, вынуждены лицемерить, и поэтому я спросил, не проголодалась ли она. Она, должно быть, не расслышала вопроса, потому что заговорила о своем:

      – Знаете, если бы не Олаф, я бы давно умерла. И это было бы даже не очень печально, при моей тогдашней жизни. Олаф меня не только спас, он еще и научил меня всему, ради чего стоит жить.

      Она начинала меня раздражать со своим святым Олафом. Так и подмывало сказать, что он умер, а меня, живого, пора бы накормить. Я ограничился мелким хамством:

      – Вы хотите сказать, что он научил вас заменять наркотики алкоголем?

      Она звонко рассмеялась:

      – Научи он меня только этому, уже было бы прекрасно. Но он меня еще много чему научил.

      Я не стал спрашивать, чему же научил ее Олаф. И заявил попросту, что хочу есть. Она как будто проснулась:

      – Простите меня, я плохая хозяйка.

      Что правда, то правда.

      – Чего бы вы хотели поесть?

      – Не знаю. Того же, что вы.

      – Мне никогда не хочется есть.

      – Сегодня вечером сделайте исключение. Вы говорили, что не любите пить одна, а я не люблю есть один.

      Мои манеры повергли ее в недоумение, но я был слишком важной персоной, и ей оставалось только подчиниться. Она открыла холодильник, ломившийся от припасов, и растерянно уставилась на его содержимое. Ни дать ни взять, кокетка, которая, обозревая свой богатый гардероб, готова заключить, что надеть ей нечего.

      Я пришел ей на выручку:

      – Смотрите, есть эскалопы, макароны, грибы, сметана. Стряпать буду я, идет?

      Она просияла и с явным облегчением спросила:

      – Я могу чем-нибудь помочь?

      – Вымойте грибы и нарежьте их ломтиками потоньше.

      Я очистил головку чеснока, натер и обжарил в масле вместе с мясом. Нарезанные грибы припустил в другой сковородке. Сложил все в кастрюлю и залил целой банкой густой сметаны.

      Сигрид смотрела на меня с тревогой.

      – Олаф делает это не так? – спросил я.

      – Не знаю. Я никогда не видела, чтобы он стряпал.

      Что же это за странная пара? И почему я продолжаю называть ее Сигрид? Имя у нее наверняка французское. Какое? Я понятия не имел.

      – У вас найдется хорошее вино? К этому блюду пойдет красное.

      – В винном погребе, наверно, есть, но я в нем не разбираюсь.

      Я заметил бутылку красного в углу кухни.

      – А это?

      – Ах, да. Наверно, Олаф принес.

      Она подошла, чтобы прочесть этикетку.

      – «Кло-вужо» две тысячи третьего года. Это хорошее?

      – Замечательное, откройте-ка.

      Я сам удивлялся своему развязному обращению с ней.

      – Мы