Вакуум. Тася Кокемами

земле – большей частью это случалось с ними на диванах. И не обязательно это были незнакомцы, выскочившие из-за угла. То есть, обстоятельства были разные, но чувство, которое осталось в нас жить после… чувство было одним и тем же.

      Иногда мне казалось, что я ловлю его и в глазах матери. Но оно тут же ускользало куда-то вглубь, внутрь её вакуума. В эти моменты я особенно остро ощущала цикличность мира, так равнодушно перемалывающего нас в своих жерновах.

      Я смотрю на портрет Зины Носик, и мне кажется, что и в её глазах живёт то самое чувство. Зина, Зина, что же с тобой произошло? Как на самом деле ты погибла?

      Вдруг, два листка, которые она держит в руках, с мягким шелестом вылетают с портрета и опускаются к моим ногам. Показалось? Я потёрла глаза и ущипнула себя за плечо. Нет, так и есть – листки лежат на полу, а в руках Зины их больше нет. Сама она смотрит теперь не печально, а с какой-то дикой усмешкой.

      По моей спине пробегают мурашки, а в животе завязываются огромные узлы. Кажется, я не готова к встрече с таинственным. Потому что одно дело им интересоваться, а другое – столкнуться напрямую!

      Я почти падаю в обморок от ужаса. Зина наклоняется с портрета к листкам, подбирает их и настойчиво протягивает мне. Дрожащими руками беру их и пытаюсь понять, что там написано. Отмечаю, что почерк крупный и ровный – я бы сказала, каллиграфический. Вот бы мне такой! Кажется, это рассказ.

      Небесное вязание

      Найда не знает, сколько ей лет. Не может вспомнить. Иногда ей кажется, что она стара как мир, иногда – что она начала жить совсем недавно.

      Она сидит в кафе за своим любимым столиком – у окна. Её взгляд ловит движение у входной двери. Сердце Найды замирает. А вдруг?

      У него прямая спина, размеренные движения и какой-то очень самоуверенный затылок.

      Он берёт стакан со своим напитком, поворачивается и идёт к свободному столику. Тёмные глаза, нос с горбинкой, резкая линия губ.

      Их взгляды встречаются. “Дзинь-бом!” – звенит в воздухе.

      Это очень важный момент. Раз секунда, два секунда, три… шестьдесят… Для Найды это знак. Она встаёт и идёт к нему.

      Теперь они пара. На неделю. Найда никогда не была ни с кем больше недели. Таковы правила.

      – Авдей!.. – мечтательно произносит она его имя и повторяет ещё раз: – Авдей… значит – Раб Божий…

      – Расскажи мне о своих снах! – просит она его.

      И он рассказывает.

      Она слушает и вяжет шарф – шарф из его снов.

      Когда знаешь, что у тебя всего семь дней, нет никаких претензий и ожиданий, не нужно ни к чему цепляться. За неделю не может развиться настоящая привязанность. Но вместе с этим возникает необыкновенная глубина. Необыкновенная! Всего неделя или целая неделя?.. Секунда или вечность?

      Она вяжет шарф, не глядя на спицы. Она смотрит на него. Сегодня седьмой день. Ей обязательно надо на него смотреть, чтобы не забыть, кто он.

      Может ли это счастье длиться? Может ли он стать исключением из правил?

      Авдей берет её лицо в свои