Тонкая грань выбора. Валерий Черных

Матвей.

      Голос, который звал его, казался незнакомым. Глухой, с какой-то надрывной хрипотцой, он словно пробивался словно плотную, прижатую к ушам вату. Матвеев тяжело разлепил веки, пропуская свет, с трудом сглотнул сухой комок в горле и тут же зашелся частым кашлем. Резкая боль в ключице окончательно прогнала остатки сна. Он непроизвольно застонал и полностью открыл глаза. Его самый близкий друг Гена Бореев стоял, склонившись над ним и внимательно вглядываясь в его лицо.

      – Саня, блин! Ну наконец-то очухался!

      – Где я? – хрипло выдавил из себя Матвеев.

      – В госпитале МВД.

      – Что со мной?

      – Сквозное в плечо. Почти четыре часа оперировали.

      Гена достал телефон, включил экран и зачитал:

      – Сопоставили костные отломки. В сосудистой части – всё целое. Короче, доктор сказал, что тебе повезло. Если бы были задеты сосуды, то рука могла перестать двигаться или вообще могли ампутировать.

      – Сколько я был в отключке?

      – Сейчас одиннадцать утра. Через четыре часа у нас медицинский самолет в Израиль.

      Матвеев досадливо скривил пересохшие губы, приподнял голову и сипло простонал:

      – Воды.

      Гена схватил с тумбочки у кровати стакан с водой и, просунув руку под подушку и приподнимая голову раненого, поднес стакан к его губам. Саня пил медленно, мелкими глотками, словно смакуя прохладную жидкость. Наконец он мотнул головой, давая понять, что напился. Гена опустил подушку и вернул стакан на место.

      – Почему в Израиль?

      – Решили, что там безопаснее всего, так что без вариантов. Пока здесь не разберемся, что и как, посидишь у евреев, заодно и вылечат тебя. Борт уже на подлете.

      Плавно открылась дверь. Вошедшая в палату молодая медсестра в голубой униформе при виде посетителя на секунду удивленно застыла, нахмурилась и возмущенно воскликнула:

      – Мужчина, кто вас сюда пустил?! Здесь же реанимация! К тому же без халата!

      – Тихо, красавица, тихо, – попытался успокоить её Гена. – Скоро нас здесь не будет, мы выписываемся. Так что потерпи немного.

      – Что-о-о?! Кто это так решил?! Вон отсюда! – взвизгнула медсестра. Лицо девушки мгновенно покрылось красными пятнами от охватившей её ярости.

      – Рот закрой! – рявкнул Гена и угрожающе сделал шаг в её сторону. Сейчас ему было не до церемоний, и он не собирался открывать диспут по поводу принятого решения.

      Медсестра резко отшатнулась и испуганно заморгала ресницами.

      – Геннадий Петрович! Прекрати! – прохрипел Матвеев. – Где Грамарь?

      Бореев, продолжая коситься на притихшую медсестру, повернул голову в его сторону и коротко бросил:

      – За дверью. Позвать?

      Матвеев, устало прикрыв глаза, еле заметно кивнул.

      Гена осторожно отодвинул медсестру от двери, приоткрыл её и крикнул в образовавшуюся щель:

      – Коля, зайди!

      Секунда, и в палате появился высокий, широкоплечий мужчина в темном костюме и водолазке.