Тонкая грань выбора. Валерий Черных

себя тоже не забывают. А не выполнишь план – сразу вылетишь к чертовой матери, да еще и с волчьим билетом. Выставят тебя расхитителем народного добра, а то и посадят, чего доброго. Хочешь не хочешь, а начнешь мутить воду. Нужны материалы для работы – давай взятку! А деньги на неё где взять? Приписки, липовые наряды, мертвые души. Ты сейчас тряхни любое предприятие – и директор лет на десять загремит.

      – И ничего изменить нельзя?

      – Можно, если экономикой будут заниматься экономисты, а не партийные идеологи.

      – Так и где они, эти экономисты? Почему их не привлекают?

      – Нельзя. Тогда нужно будет проводить реформы, ломать систему. А как быть с руководящей ролью партии? Конституцию менять? Одним словом, тупик.

      Отец замолчал, отвел глаза в сторону и снова откинулся на спинку дивана.

      Саня с минуту обалдело смотрел на него и наконец восхищенно выдохнул:

      – Ну ты, батя, даешь! Вещаешь, как «Голос Америки»!

      – Ничего я не даю, – буркнул отец и добавил: – Ты только всё это не пересказывай никому. За такие разговоры можно и загреметь.

      – Да я что, не понимаю… – начал Саня, но отец жестко оборвал его.

      – Не понимаешь! Потому что тебя еще не ломали через колено.

      – А тебя что, ломали? – осторожно уточнил сын.

      – Гнули, – криво ухмыльнулся Матвеев-старший. – Если бы не свалил вовремя, то сломали бы. Дураком был, свое доказывал до кровавых соплей, когда начальником мехмастерских работал.

      – А что не устраивало?

      – Да всё! Что ни день, то какой-нибудь халявный заказ. То ворота на гараж сварить, то забор, то навес. «Дай, дай!» Откуда? Ни материалов, ни фондов. А работяги всё это видят и себе тянут. Несли всё, что под руку попадало.

      – Так отказался бы эти заказы выполнять.

      – Отказался! Сразу комиссия из «Народного контроля». Столько накопали – еле ноги унес…

      – А другие как работают?

      – Так и работают. Один принцип: не спорь и делай что прикажут. Давай заканчивать, тебе сегодня еще к репетитору.

      Михаил Иванович отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Саня замер, слегка вытаращив глаза. Ему казалось, что отец напрочь отстранился от проблем семьи и полностью погрузился в собственный мир. То, что отец был в курсе его дел и помнил расписание занятий, приятно удивило Саню. Это неожиданное открытие отодвинуло прежние обиды, и всё больше в нем крепло ощущение, что все последние годы в доме жил чужой человек, а вот сейчас вернулся его настоящий, родной отец. Хотелось как-то выразить это возникшее нежно-щемящее чувство, но Саня стушевался, просто кивнул, повернулся в сторону выхода и неожиданно спросил, не поворачивая головы:

      – Ты реально пить бросишь?

      – Это не трудно, – скривился отец. – Смысл обрести сложнее.

      – Смысл? – непонимающе уточнил сын, медленно разворачиваясь к нему.

      – Да, Саня, долбанный смысл. Тупо всё как-то. Как пошло дело к полтиннику, так и заклинило. Скучно, тоскливо. Ты вырос, у тебя своя жизнь, уедешь через месяц-другой…