Рождённый выжить. Тамара Шелест

Что ты говоришь? – я похолодел от ужаса и заплакал. – Не говори так, прошу! Ты не одна, мы тебя любим, скоро ты вырастешь и уйдёшь из дома.

      – А куда я уйду?

      – Замуж выйдешь.

      – А что такое замуж?

      – Вырастешь, узнаешь.

      С тех пор после порки она частенько заявляла мачехе:

      – Ты злая! Я скоро выйду замуж и уйду от тебя!

      Мачеха смеялась:

      – Кто тебе такое сказал? Кто вбил это тебе в голову? Признавайся!

      – Никто, я знаю!

      – Вот в том-то и дело, что не знаешь, что такое замуж, – тихо и печально сказала Авдотья, вспомнив своего первого

      мужа-тирана.

      Мы потихоньку росли, с трудом, но привыкали к мачехе. Она не раз спасала нас от болезней, не отходила, когда нам было плохо. Да и сама Авдотья со временем изменилась и даже полюбила нас. Но внешне всегда оставалась холодной и строгой. Сама она с детства жила, не зная любви и поэтому не умела проявлять её.

      Мачеха с отцом всегда наставляли нас кем быть в жизни, какую профессию получить. Они решили: Роману быть сапожником, мне портным, Ивану пимокатом (валяльщик меховых сапог), Поликарпу кожевником, Василию плотником, сестрёнки Нюра и Лиза должны прясть, ткать, доить, ухаживать за скотиной. Но мы всё же всегда были благодарны мачехе за то, что она не побоялась выйти замуж за вдовца с семерыми детьми. Ей пришлось много трудиться в нашей семье, чтобы вырастить нас. За что я низко кланяюсь могиле, где покоится её прах…

      Глава 4

      Первые профессии

      Скользят холодные лучи,

      Даря снежинкам блеск.

      И, как мираж, стоит вдали

      Застывший белый лес.

      Осенью 1924 года мне исполнилось четырнадцать лет и отец отправил меня учиться на портного в деревню Битенёво за девять километров от Ермаков, где жил вятский мастеровой народ. Он договорился с портным Филиппом Никодимовичем, что тот обучит меня за три зимы.

      Рано утром мы запрягли лошадь и тронулись в путь. Первые морозы и снег приходят в Сибирь уже ранней осенью, поэтому наш путь пролегал через заснеженную тайгу. Хотя с утра дорога была уже кем-то проторённой, местами сани всё-таки проваливались в глубокий снег. Стоял солнечный день. Снежинки мерцали на солнце, и их блики слепили глаза. Красавица тайга будто тонула в снежном море, и только верхушки елей, пихты и кедра оставались на его поверхности. Небо чисто. Все пути и покрытая льдом река Тенис лежат под пушистыми покрывалами, словно опавшими белыми облаками. Промёрзшая земля уснула до весны. Огненное светило щедро одаривает холодную землю своими горячими лучами, но даже и они в зимнюю пору успевают остыть, едва дотянувшись до её замёрзшей поверхности…

      – Сынок, ты уж старайся, постигай портняжную науку, – говорил отец, погоняя лошадь. – В жизни пригодится, помяни моё слово.

      – Я буду скучать, отец. Почему так надолго вы меня отправляете? Что мне делать там три зимы?

      – Мастер сказал, что как раз три года будет в аккурат, чтобы опыта набраться. Сынок, в тепле да в сытости работать