Небесные всадники. Кети Бри

за честь выполнить этот приказ!

      Иветре сухо рассмеялся и повернулся ко входу в шатер.

      – Я выкупил её сердце у жриц, – сказал одноглазый в спину. – Я смогу сделать то же, что сделали вы?

      Учитель, не оборачиваясь, пожал плечами.

      – Кто знает, друг мой, кто знает. Заведи сначала детей, вырасти подходящий сосуд, а там посмотрим. Что еще есть у тебя из потрохов?

      – Не много осталось – жрицы не хотят будоражить рынок. Две селезёнки, три литра крови. Что-то интересует?

      – Покажи селезёнку.

      Аче снова почувствовал тошноту. Он был уверен, почти уверен, что речь идёт о человеческих внутренностях. Учитель вышел через несколько минут, слава Небу, с пустыми руками. И столкнулся с застывшим у шатра Аче, – застывшим, усталым и испуганным.

      – Учитель… – просипел он.

      – Следишь? – усмехнулся он. – Ну-ну. Стоит научить тебя делать это более незаметно.

      – Я ничего не понял, – пробормотал Аче.

      – Ничего, потом поймёшь. Главное, помни, что мир вокруг – статуя, прикрытая покровом лжи. С правдой в лучшем случае совпадают очертания, детали не видны. Я могу сдёрнуть для тебя это покрывало. Если ты готов.

      Аче хотел одного: рисовать. Но теперь его манили к себе и тайны.

      Они пошли в сторону караван-сарая, и учитель Иветре достал из кармана маленький осветительный шар. Хотел зажечь, потом раздумал.

      – Одного прошу: будь мне предан. Будь честен со мной, Аче. И тогда ты увидишь мир таким, какой он есть. Все вокруг лгут, Аче. Я тебе лгать не стану.

      – Все-все лгут?

      – Кто не лжёт, тот заблуждается, повторяя чужую ложь.

      Аче рассказал о своих злоключениях, поделился страхом: не заразился ли он от этого мага, не порастет ли травой? Учитель его успокоил:

      – Слава Небу, подхватить эту гадость совсем нелегко. Эта трава стоит больших денег, но достаются они не тем, кто выращивает её на собственном теле. Хотя и они получают своё: вечный дурман чёрной травы. Разлагаются заживо, смешиваясь с землей, но боли не чувствуют, только удовольствие. В здоровом теле, не принимавшем отвара чёрной травы, семена её не приживутся.

      – Это так страшно, учитель, – поёжился Аче.

      Иветре искоса взглянул на него.

      – Ты хорошо держишься. Был у меня один знакомый юноша, примерно твоих лет, который однажды три часа кряду прорыдал над судьбами незнакомых ему людей. Это только при мне. А сколько слёз он пролил без меня? И туда же – мнит себя героем, стрелой, посланной разгневанными небесами против потерявшего стыд человечества… Считает себя непревзойденным интриганом, хитрым лисом. Что с ним будет, когда он, наконец, получит по носу?

      Они вернулись в караван-сарай, и там, вытянувшись на соломенном тюфяке, Аче проспал до полудня.

      – Я купил всё, что мне требуется, – сказал ему учитель, протягивая плошку с подогретым магией рисом. – Через час отправляемся в путь. Едем в столицу, Аче. Царь заказал свой портрет.

      Есть Аче совершенно не хотелось. Он спросил испуганно:

      – Это одна из тайн, учитель?

      – В