Небесные всадники. Кети Бри

Кирита окинула недостойного взглядом. Сероглазый и рыжий, он кого-то ей напоминал.

      – Ты не помнишь меня? – быстро спросил он. – Я твой брат! Вайонн. Наша мать умерла, а ведь ходила к тебе за исцелением!

      Она покачала головой. Неправда! Вайонн был младше неё! А этот уже стареет! Вот, морщины у рта, мешки под глазами. В волосах видна седина. Он должен быть ещё совсем мальчишкой!

      Недостойный только быстро, почти незаметно улыбнулся.

      – Ты здесь почти сорок лет. Прощай.

      Кирита не поверила ему. Какие сорок лет? И десяти не прошло, как она стала Небесной Всадницей. Не может быть, чтоб она прожила сорок лет взаперти… Неужто здесь так бежит время?

      Кукла очень нравилась Кирите. Она знала, что иногда Небесных Всадниц сводят с Небесными Всадниками для получения потомства, но детей им растить не позволяют. Иногда она играла с куклой, будто со своим ребенком, кормила и пеленала её, иногда беседовала – как с подружкой. Она плохо помнила, о чем говорят люди там, за стенами храма, но старательно и очень обстоятельно рассказывала о ценах на ткани и морковь, о болезнях детей, о корове, дающей мало молока…

      А потом околела Чернушка, её кошка. Кирита долго плакала, даже когда ей принесли нового котёнка. Даже когда её отругала строгая жрица. Так плохо и больно ей ещё никогда не было.

      Распуская ночью нитку на шве куклы, она думала, как горько и обидно будет, если записка окажется лишь шуткой иноземца-художника…

      Записка была. Написанная на языке, понятном лишь им, Всадникам! Это был необычный язык: в каждом из слов были спрятаны тысячи смыслов, и ещё тысячи – между ними…

      «Здравствуй, – писал ей неведомо кто. Она лишь нечетко чувствовала его образ, встававший перед глазами смазанной картинкой. Будто на испорченном кристалле, передающем изображение. Будто картинка взмывает над кристаллом и тут же, не обретая до конца ни цвета, ни формы, падает вниз, – сестра или брат. Через время и расстояние я слышу твой зов, твою боль и отчаяние. И ничем не могу помочь… только дать тебе умереть».

      Кирита прижала бумагу к груди крепко-крепко, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

      – Как он добр, как он добр, – шепнула она.

      Картинка, чуть более яркая, вновь встала перед глазами. У него юное, ещё безбородое лицо, яркие, как пожар, волосы и синие глаза. Всю жизнь он прячет крылья… а это больно… так больно.

      Он живёт среди людей, среди смертных, скрываясь от магов и жрецов… Но всё же живёт! Говорит с людьми, ходит по улицам, и нет над ним железной решётки.

      «Вот что тебе следует сделать, – Кирита читает и слышит скрип пера по бумаге. – Выучи написанные далее слова и повторяй их как можно чаще. Однажды, повинуясь магии, они остановят твоё сердце. Записку уничтожь. И куклу тоже».

      Дальше шли не слова – просто набор букв.

      Она умерла через две недели, шепнув, когда свет перед глазами стал меркнуть:

      – Ты так добр! Моя сила с тобой!

      Часть первая. Тот, кто желает мира