Небесные всадники. Кети Бри

ними, махали руками. Кричали, приветствуя цесаревича:

      – А-ми-ран! Амиран!

      – Мальчишка грезит войной и славой полководца. Одна беда: пока жив его брат, Багра в войну не ввяжется.

      – Мне кажется, он хороший человек, – ответил Аче, глядя вслед уже исчезнувшим из виду всадникам.

      – Неплохой, – ответил Иветре. – И народ его любит. Народу нравятся такие государи: открытые, обаятельные. Им прощают многое: и проигранные войны, и высокие налоги.

      – Разве нашего царя не любят, учитель?

      – Эта любовь во многом искусственная. Рассудочная. Царь Исари умеет показывать, как сильно его следует любить и бояться. Хорошее качество на самом деле. Постарайся войти к цесаревичу в доверие. Меня мальчишка к себе не подпускает. А мне понадобится человек при дворе, когда нынешний царь умрет.

      – Умрет? – удивился Аче.

      – Это, кажется, знает каждый. Впрочем, такие хлипкие существа, как он, долго способны дышать на ладан и всё не умирать.

      – Вы говорите о царе без всякого уважения, учитель, – пораженно прошептал Аче. Такие крамольные мысли были ему внове.

      – Я видел, как из ничего рождалось царство Багрийское, и, быть может, увижу, как оно превратится в ничто. Мне почти четыреста лет – ты ведь знаешь, что маги, даже лишенные силы, живут очень долго. За что мне уважать царей, по сути слабых и никчемных, не будь у них поддержки свыше?

      – Вы о Небесной Всаднице Багре, учитель?

      – Разумеется. Вот тебе клочок правды, слишком безумной, чтобы в неё верили: без силы Багры, всё ещё служащей этому роду князей-выскочек, наше с тобой царство давно распалось бы. Впрочем, для разговора сейчас не время и не место. Пойдём.

      Они двинулись к дворцу.

      – Я покажу тебе свою первую работу, Аче – храм над её могилой.

      Лёгкая паутинка коснулась лица Аче, едва они подошли к стенам дворца. Аче несколько раз провел рукой по лицу, пытаясь избавиться от ощущения липкости.

      – Это магическая охрана, – бросил учитель. Ничем не примечательная калитка в высокой стене охранялась двумя стражниками, пившими чай из пузатого медного чайника, стоявшего на столике, прислонённом к стене сторожки.

      При виде Иветре стражники поднялись и поклонились:

      – Господин Иветре! Рады вас видеть!

      Учитель кивнул, передал поводья подбежавшим откуда ни возьмись конюшим, обернулся к Аче.

      – Идём.

      К главному храму дворца они прошли через сад, по знаменитым цветным дорожкам. Покровительница страны по решению международного совета жрецов не считалась Небесной Всадницей, что не мешало багрийцам молиться ей и возводить храмы и домашние молельни. Ради соблюдения приличий её рисовали без крыльев, хотя и помещали за спиной безликую крылатую фигуру, намекая на настоящее положение дел.

      Иветре повел ученика в закрытый уже храм, хлопнул в ладоши, зажигая осветительные шары, развешанные по стенам и на потолке, установленные на полу. Свечи были потушены и убраны, дабы не возникла опасность пожара.

      Аче опустился на пол, провел пальцами по искусной мозаике. В быстрой воде, бликующей