Золотой скальпель. Николай Фёдорович Шахмагонов

больше людей и у тех, и у других. И, несмотря на то, что подвиг Можайского десанта некоторые американоидные интеллигенты пытались стереть в памяти Русских людей, именно в Германии, в 1946 году вышла книга, в которой обобщался опыт боевых действий воздушно-десантных войск. И в книге этой было прямо указано на возможность высадки в критической обстановке десанта без парашютов в глубокий снег, с предельно малой высоты. Этот метод не был проверен самими немцами, но они оценили по достоинству то, что совершили сибиряки 2 декабря 1941 года на Можайском направлении под Москвой.

      Этот опыт достался нам дорогой ценой. Но гитлеровцы дрогнули и повернули назад. Их танкам стоило большого труда вырваться из гигантского кострища. Они уходили, сбрасывая в кюветы грузовые автомашины, сдвигая на обочины обгоревшие коробки танков. И ушли немногие.

      Впрочем, в ту декабрьскую ночь из уст в уста передавались только самые свежие, самые первые сведения о беспримерном подвиге красноармейцев, волею судьбу мгновенно превратившихся в десантников во имя спасения Отчизны. Но даже те краткие рассказы о небывалом подвиге, поднимали настроение, вызывали гордость за свою страну, своей народ, свою армию и внушали уверенность в успех предстоящей операции.

      Впоследствии Михаил Филиппович не раз удивлялся, почему вдруг сведения о той беспримерной операции оказались под запретом, почему рассказ о ней маршала авиации в мемуарах, опубликованных в журнале «Октябрь» в конце 60-х, был выброшен, волею знатного партийного боса, из его книги, вышедшей позже.

      Но тот подвиг остался в памяти особенно тех, кто слышал его из первых уст и кто бил врага также крепко и беспощадно, как воины десанта, получившего в истории наименование Можайского.

      Рассказ несколько отвлёк, от того, что предстояло с минуты на минуту. И вот сигнал… Поочерёдно десантники покинули самолёт. Вот и над Михаилом раскрылся светлый купол, наполненный то ли ветром, толи мириадами снежинок, вместе с ним, опускающихся к земле.

      Мягкое приземление – снежный покров глубок.

      Приглушённые команды… Десантники собирались как можно быстрее, ведь на всё про всё время ограничено.

      Ещё затемно разведывательно-диверсионная группа оседлала большак возле неширокого деревянного моста через скованную морозом речушку. Командовал молодой, но уже опытный, побывавший в боях командир парашютно-десантной роты лейтенант Семёнов. За безудержную храбрость и лихую удаль в боях десантники прозвали его Чапаевым. Так и говорили с любовью – «наш Чапай».

      Разведывательно-диверсионная группа быстро оборудовала опорный пункт на берегу. На опушке леса, за пригорком, занял позицию расчёт приданного миномёта. Мост подготовили к взрыву.

      Издалека доносился грохот канонады, слышался приглушённый расстоянием стук пулемётов.

      Мороз, будучи не в силах забраться добротные, тёплые плотно облегающие комбинезоны, пощипывал щёки, нос, пальцы в повлажневших от работы