Золотой скальпель. Николай Фёдорович Шахмагонов

активисты-санитары. Гулякин обеспечивал их необходимыми медикаментами, учил действовать автономно, не дожидаясь подсказки фельдшера или санинструктора.

      Вечером он собрал небольшое совещание, поставил задачи по обеспечению марша.

      Своим подчинённым сказал:

      – Понимаю, что вам самим будет трудно, очень трудно. Предстоит пройти около семидесяти километров. Но помните, на глаза у бойцов мы, медики, должны выглядеть молодцевато. Ведь на нас лежит ответственность за здоровье каждого, кто идёт в строю. И если кому-то плохо, вся надежда на нас, и взоры десантников тоже будут на нас обращены. Сами убеждали их, что мы их защитники в трудную минуту – при ранениях, травмах, да и просто болезнях.

      Точно в назначенный час Гулякин доложил о готовности к маршу и отправился домой, чтобы хоть немного отдохнуть перед дальней дорогой.

      – С Зоей-то попрощался? – спросил Николай.

      – Когда же? Минуты свободной нет.

      – Так сходи, ещё есть время. Нехорошо так.

      – Нам же не рекомендовали сообщать местным жителям о выступлении на фронт, – напомнил Михаил.

      – Можно подумать, что никто и ничего не поймёт. Целый корпус в одночасье снимается и куда-то марширует. Да и зачем говорить, что на фронт отправляют. Скажи, учения будут. Многие так и говорят. Ну а уж что подумают – то подумают.

      Гулякин помолчал, видимо, размышляя, потом решительно сказал:

      – Нет, я лучше напишу ей.

      Он сел за стол и написал ласковое, нежное письмо. Пожелал стойкости в это суровое время. И, конечно, счастья.

      Ещё было темно, когда бригада вышла на улицы. Но, словно по мановению волшебной палочки, поднялся весь город. Жители выстроились вдоль тротуаров, образовав длинный коридор, сквозь который проходили колонны десантников.

      Женщины плакали, что-то кричали вслед, пожилые мужчины желали быстрой победы, просили бить германца, как били они в годы первой мировой войны.

      И вдруг Гулякин услышал знакомый голос, пробившийся сквозь нестройный хор множества голосов. Кричала Зоя. Она стояла на тротуаре, махала рукой. И послышалось Михаилу самое желанное и дорогое:

      – Буду ждать!

      В Энгельс прибыли в час ночи. Не все одинаково перенесли марш. Михаил был удивлён тем, что крепкому и выносливому с виду Василию Мялковскому пришлось оказывать помощь. Василий совсем выбился из сил, и ему помогали идти Виктор Тараканов и Дуров.

      В целом же марш прошёл успешно. Заболевших не было, не было и таких, кто не дошёл до конечного пункта.

      Эшелон стоял на станции, паровоз – под парами. Хозяйственники спешно получали продукты на пусть следования. Михаилу Гулякину пришлось сразу же заняться проверкой их качества. К нему обращались командиры подразделений. Их беспокоило то, что многие красноармейцы, отказавшись от горячей пищи, повалились на пол в зале ожидания и заснули.

      – Не беспокойтесь, они просто устали. Через часок-другой поедят с аппетитом, – успокаивал Гулякин.

      Ему и самому не очень хотелось есть. Мысли о неотложных делах не оставляли