Золотой скальпель. Николай Фёдорович Шахмагонов

спас, снег возле плетня. А если б на открытом месте, – он махнул рукой. – Но состояние тяжёлое! Срочно нужна операция.

      С аэродрома примчалась машина. Из неё с поспешностью вышли военврач 2 ранга Кириченко и начальник парашютно-десантной службы бригады лейтенант Поляков.

      – Что с сержантом? – чуть ли не в один голос спросили они.

      – Множественный перелом рёбер слева, – сказал Гулякин и, продолжая осмотр, прибавил: – Есть признаки внутреннего кровотечения.

      Черных открыл глаза и, узнав Гулякина, через силу проговорил:

      – Я ещё буду прыгать, доктор?

      И даже попытался улыбнуться.

      А к спасительному плетню уже сбегались местные жители, в основном, конечно, женщины и вездесущие дети.

      – Какой дорогой быстрее попасть в больницу? – спросил Кириченко, обращаясь ко всем сразу.

      – Здесь недалече. Там вон, за поворотом она, в переулке, – сказала женщина в телогрейке.

      – Двухэтажный домик, белый такой?

      – Он самый, сынок, он самый…

      – Видел его. Мимо проезжали.

      – Сержанта в машину, – распорядился Кириченко. – Давайте помогу. Осторожнее…

      Несколько человек склонились над пострадавшим, аккуратно подняли его и положили в машину. Он не проронил ни звука.

      Поехали потихоньку. Дорога-то ухабистая. Просёлок. Остановились у крылечка больницы. Гулякин взбежал по ступенькам и открыл дверь.

      – Есть кто? – громко спросил он.

      На голос вышла пожилая женщина в белом халате.

      Поздоровавшись, Гулякин сообщил:

      – Мы привезли пострадавшего. Нужно срочно оперировать, – и спросил – Хирург на месте?

      – Нет хирурга, никого нет. На фронт все ушли. Один терапевт остался, да и он на вызове, в деревне.

      – Хирурга нет? А кто ж оперирует? – удивился Гулякин.

      – В область отвозим. А по мелочам и сама управляюсь.

      – Вы фельдшер?

      – Какой там?! Сестрой хирургического отделения здесь всю жизнь проработала.

      Зашёл Кириченко. Сразу оценил обстановку. Тихо сказал, положив Гулякину руку на плечо:

      – Ну, Миша, решайся. Ты же хирург…

      Медлить было нельзя.

      – Мне не приходилось делать таких операций! – сказал Гулякин.

      – Иного выхода нет, Миша, – сказал Киричнко. – Жизнь сержанта в твоих руках. В твоих, Миша! Приказать не могу, но… решайся, – и, обратившись, к медсестре спросил: – А вы поможете?

      – Конечно, о чём разговор. Операционная у нас в порядке, хоть и не используется давно.

      Нашлись и носилки. Это ж не в машину перенести, что остановилась в двух шагах. Тут нужно было аккуратно доставить в операционную, которая оказалась на втором этаже.

      Сержанта внесли в комнату, сообщавшуюся с операционной, осторожно поставили носилки. Медсестры тут же сделала инъекцию морфия и камфары с кофеином. Стала готовить внутривенное вливание физиологического раствора.

      Лицо сержанта было бледным, пульс едва прощупывался.