Каменный престол. Всеслав Чародей – 4. Виктор Некрас

московляне, небось, – глупо подумал Богуш.

      – Слезай, говорю, ну! – потребовал он. Говорил без шуток, взаболь.

      – Мне к князю надо, – Богуш всё ещё не понимал.

      – Ни к какому князю тебе не надо, варяжье отродье, – процедил Ратибор. Рука его словно невзначай легла на рукоять меча. И усмехнулся, глядя в округлившиеся от изумления глаза Богуша (а варяжко не знал, что и подумать – спятил ли московлянин или к руси переметнулся?!).

      Но сказать Кучкович ничего не успел.

      Конь Богуша вдруг заливисто заржал, из-за ближних кустов ему ответили сразу несколько. А потом из-за поворота дороги выехали всадники.

      Много.

      Больше двух сотен, как на первый взгляд определил варяжко.

      И впереди ехал тот, кто ему был нужен.

      Князь Ходимир.

      Мчались.

      Останавливались на короткий передых, поили коней, пили сами, наскоро жевали сухомять, снова седлали коней и снова мчались.

      Летела навстречь пыльная дорога, утоптанная трава ковром стелилась под конские копыта, билось за плечами князя на ветру запылённое корзно. Глухо стучали подковы, ссекая траву, выбивая камни из дороги, треща случайно попавшими под копыто сухими сучьями.

      Спешили.

      Где-то там, на юго-западе сейчас держится за засекой дедич Житобуд. Ждёт княжьей помощи.

      Случайный половецкий загон в пару десятков коней ударился в бег, даже не пытаясь разглядеть, кто перед ними. Да и пытался бы – толку-то. Вряд ли обычные степные карачу10, которые пришли сюда, в деснянские леса, чтобы пограбить и ополониться, знали про уговор их гурхана11 с Ходимиром. Да и не до них было вятичам сейчас.

      Житобуд ждёт.

      К месту засады вымчали под утро.

      Расступились две опушки, открыв широкий простор, на коротком гомонило черниговское войско. И Богуш ахнул – руси оказалось раза в три больше, чем было, когда Житобуд отправлял его за помощью. Может, он просто не всех тогда видел? Но всё равно варяжко тут же укорил себя за промедление – протелепался в лесах, проспал под кустом, дотянул до того, что к брянскому наместнику помощь подошла.

      В стане руси тяжело и тягуче завыл рог – звали к бою. Ходимир немедленно велел трубить в ответ – звонко заревел рог, тяжёлый, турий рог с серебряной оковкой по краю и костяным пищиком в остром конце. Второй такой же рог откликнулся из-за засеки на мысу. Живы «житобудичи»! – с облегчением понял Богуш. И правда, никаких следов большого боя не видно было, стало быть, на приступ русь ещё не ходила – не захотели ломать ноги и головы в засеке. А может просто посчитали, что деваться вятичам некуда и силы берегли.

      Войско Ходимира сгрудились на краю широкой поляны, зашевелилось, заклубилось, растекаясь в ширину, выбросило в стороны пешие сотни полочан и варягов – дружину Рогдая. А в середине собрались нестройно ополчения Корьдна и Москвы, Хотомеля и Колтеска,

10

Карачу – простолюдины, чёрный люд (тюрк.).

11

Гурхан – выборная должность у тюрок и монголов, верховный хан. Первый среди равных, в отличие от кагана.