Бог исподволь: один из двенадцати. Лидия Григорьевна Ситникова

руки над сложенными поленьями и взмахнул кистями, будто стряхивая с них пыль. Рукава его просторного шапа16 взметнулись, и между ладонями словно проскочила искра – а мгновением позже поленья вспыхнули огненным шаром.

      Прищурившись, Герхард смотрел, как щуплая фигурка раскачивается в одном ритме с пляшущим пламенем. В густом воздухе вязли все звуки, и этот немой танец, наполненный истовой силой, превращался в молчаливую пантомиму для застывшего царства природы. Лицо колдуна, с закатившимися глазами и чёрным провалом рта, походило на трагическую маску. Полы его плаща вздымались, раздувая пламя, поднимая искры, и казалось – вот-вот загорятся и сам плащ, и старик, превратятся в пылающий столб и сольются с ритуальным костром воедино…

      Ударил гром, и с неба рухнула стена воды. Капли лупили по листьям, по траве и камням, скрывая мир завесой падающих струй – но инквизитор видел: огонь на валуне погас за миг до того, как начался ливень.

      Дождь кончился так же резко, как начался, и душное напряжение, висевшее в воздухе, разом исчезло.

      – Ты можешь выйти теперь, – прозвучало рядом.

      Герхард отвёл со лба мокрые волосы. Колдун, стоя рядом с остатками костра, в упор смотрел на него.

      – Кто ты и зачем сюда пришёл? – спросил он, когда инквизитор приблизился.

      – Я ищу… – Герхард вдруг запнулся. Рука сама потянулась к суме и вынула данный Хельтрудой свёрток, – вы знаете, что это?

      – А я должен? – сварливо осведомился старик. От его шапа поднимался лёгкий парок.

      Вместо ответа инквизитор положил свёрток на валун и не спеша, одной рукой, распустил завязки. Мятый холст развернулся, и в складках ткани мелькнуло закопчённое железо – изящные фигурные обводы, инкрустация потемневшими треснувшими камнями. Пряжка?..

      С неожиданной для его возраста прытью колдун сцапал свёрток и, комкая в ладонях, устремил взгляд на Герхарда. Глаза у него были не по-стариковски ясные, светло-голубые, как чистое весеннее небо.

      – Можешь звать меня Нахтрам17, – сказал колдун.

      – Герхард, – представился инквизитор, – я пришёл от…

      – Знаю, – перебил Нахтрам, – пошли.

      – Мне нужна ваша помощь, – продолжал Герхард, пока они пробирались сквозь мокрые заросли дубов.

      – Всем нужна, – проворчал старик, – просто так никто не приходит.

      – Ливень – ваших рук дело? – неожиданно для себя спросил инквизитор.

      – Ливень-то? – колдун усмехнулся – будто ржавое железо проскрипело, – а ты, чай, не за новыми глазами пришёл? Будь у тебя глаза, ты бы увидел, как собирается дождь.

      Всего лишь дождь. Душное чувство, камнем висевшее над головой, густой воздух, замерший в недвижности лес…

      – Глуп тот, кто не замечает очевидного, – продолжал Нахтрам, – но ещё глупее тот, кто за очевидным видит то, чего нет.

      – Вы знали, что я приду?

      – Знал ли я? – старик повернул к инквизитору сухое лицо. Лохматые

16

Шап – плащ с разрезами по бокам, надевавшийся через голову.

17

Нахтрам (Nahtram): от древнегерманских слов naht – ночь и (h)raban, (h)ram – ворон.