Бог исподволь: один из двенадцати. Лидия Григорьевна Ситникова

орудием… Был таким – и таким же остался.

      – Я не помню голода и холодов, – сказала травница, ласково перебирая его спутанные волосы, тёмные с вороным отливом.

      – Должно быть, беда миновала эти земли, – проговорил Герхард, – тебе и многим другим повезло…

      Инквизитор склонил голову на плечо Хельтруды. Её тело со слегка суховатой, похожей на шёлк кожей пахло лесными травами.

      – Когда я вернусь, – шепнул он ей на ухо, – то смогу обнять тебя обеими руками…

      Глава 8

      Герхард проснулся задолго до рассвета. Ноющая боль в запястье превратила сны в бесконечную череду прерывистых кошмаров. В доме было темно, лишь едва теплилась лампадка под распятием. Он хотел перекреститься – но на его правом предплечье спала Хельтруда, разметав русые волосы по покрывалу.

      – Хель, – тихонько позвал Герхард, и травница тут же открыла глаза. Подарив ему лёгкий поцелуй, встала, чтобы растопить печь.

      Дело было плохо – по телу разливалась слабость, побороть которую до конца не смог даже поданный знахаркой отвар. Кутаясь в покрывало и ёжась от предрассветной прохлады, Хельтруда поставила в печь горшок с холодной кашей и принесла чистый холст.

      – Сядь, пожалуйста, – попросила она, опускаясь на постель рядом с ним. Герхард послушался. Каждое движение давалось с трудом.

      Знахарка разорвала холст на полосы – плотная ткань звонко трещала под её сильными пальцами. Взяв руку инквизитора, она аккуратно стянула с его пальца перстень и покрыла безжизненную, снежно-белую кисть тонким слоем густой мази.

      – С твоего разрешения, – сказала она, перевязывая ладонь Герхарда, – я оставлю перстень себе – как напоминание.

      – Ты полагаешь, что я могу не вернуться?

      Целительница помолчала. Виток за витком ложился на руку холст.

      – Герхард, я посещала колдуна дважды, – произнесла она, когда молчание стало тяготить, – и оба раза была уверена, что не вернусь…

      Инквизитор хотел спросить, что привело знахарку к чернокнижнику, но слова замерли на губах. Слушая шипение каши в котелке, он наблюдал, как Хельтруда оканчивает перевязку. Завязав узел, травница взяла его руку, аккуратно согнула в локте и притянула холстиной к груди.

      – Будет не слишком удобно, – сказала она, будто извиняясь, – но это не даст хвори пойти дальше.

      – Мне от этой руки мало толку сейчас, – успокоил её инквизитор.

      Они прочли молитву и в молчании позавтракали.

      – Рассвет уже близится, – проговорила травница, глядя, как Герхард набрасывает тяжёлый плащ и вешает на плечо дорожную суму, – тебе нужно поспешить.

      За порог вышли вместе. Инквизитор вгляделся в темноту, давая глазам время привыкнуть ко мраку.

      – Не знаю, что ждёт меня там, – сказал он, беря руку знахарки в свою. Пальцы нащупали привычные обводы перстня. – Но я вернусь. У тебя есть моё слово, Хельтруда.

      – Я буду ждать, – спокойно ответила травница, – храни тебя Бог.

      Последним,