Небесный остров Морио Хирано. Айко Таката

обязательно нужна философия! Пусть и самая примитивная! Без нее человек будет ничем не отличим от животного. Понимаешь, Морио, когда бог или кто там придумал все это исключает тебя из списка приглашенных на вечеринку под названием жизнь, начинаешь задаваться вопросом, а что в тебе, собственно, не так, где ты ошибся, где не проявил достаточно упорства? Почему одни живут, проблем не зная, без конца веселятся и хорошо проводят время, а ты только и делаешь, что пашешь, унижаешься, просишь, чтобы кто-нибудь наконец сжалился и впустил тебя хоть одним глазком посмотреть на этот хваленый праздник?

      Кики резко замолчал и помрачнел. Я тоже не говорил. Затем он схватил меня за руку, ту самую руку, в которой…

      – Зачем? – зашипел он горячо и приблизил ко мне свое обветренное лицо. Зрачки глаз расширены, взгляд зафиксирован на мне. – Кто заставил тебя? Не говори, что сам, я не поверю. Ведь это последнее, что ты мог сделать с собой. Я же знаю тебя, мы с тобой так похожи в этом. Свобода… Жизнь! Неужели ты не понимал, что все это значит? Этот город, эти люди. Это время. Почему ты позволил им это с собой сделать?

      Что сделать?!

      Я молчал. Я пытался вырваться, мне хотелось кричать, убежать, но Кики не позволял мне, держал крепко.

      Мне вдруг увиделось, как на площади мы остались с Кики вдвоем. Все остальные люди куда-то разом подевались, исчезли. Исчезла и площадь, и фонтан, и даже город. Я смотрел на большое круглое лицо Кики перед собой, я видел его глаза, два бездонных колодца с черной пустотой, и в ней – вопрос. Он был хорошо известен мне, облекать в слова его мне не было необходимости. А вот ответ я не знал. Мне только предстояло узнать его. И от этой неизвестности мне вдруг стало нехорошо, закружилась голова. Мне захотелось вытащить один из тяжелых булыжников, составляющих площадь, и разбить им лицо Кики, таким образом развеяв по воздуху не озвученный вопрос и не найденный на него ответ.

      А потом шум толпы и гудение автомобилей вернули меня к реальности. Была ли это та же реальность, что и минуту назад, я не был уверен.

      – Не знаю, как тебе, – произнес Кики полушепотом, с отстраненным видом, по-прежнему сжимая мою руку, но уже не так крепко, – а мне никогда не хотелось быть посчитанным, как скотина в загоне.

      И Кики отпустил мою руку. Та выскользнула из его вспотевшей ладони и ударилась о мое костлявое бедро.

      Фьюх. Шмяк.

      Возможно, за теми словами Кики последовали и другие, только я не услышал их. Он не имел права судить меня, не имел права говорить мне слова, которые сказал. Ведь я не судил его, я не говорил ему то, что ему следовало бы услышать. Возможно, я был слишком добр к нему и к целому миру. Но в том то все и дело, я отказываюсь быть учителем, ведущим, одним из толпы, делать, как другие, идти туда, куда все идут. Я хочу быть только собой.

      Поморгав, зажглась вывеска цветочной лавки за спиной Кики, а за ней – вывеска магазина для взрослых. В Токио наступил вечер. Не то чтобы спокойный и хороший, да и не особо тревожный. Неопределенный какой-то. Неприкаянный…

      5. Все