Небесный остров Морио Хирано. Айко Таката

не музыкант, – рявкнул я и почувствовал возросшую в себе злость, – у Кеншина свой магазин антикварного винила и комиксов. Здесь, на Гиндзе. И я не жить к нему ушел, а…

      – Нет-нет, – грубо оборвал меня Кики, – ты именно жить к нему ушел. Притом ни слова мне не сказав. А вообще, какая теперь разница, да? – Кики рассмеялся противно, как девчонка. – Прошлое, оно ведь в прошлом. Смысл из-за него злиться или негодовать? Ты не подумай, я на тебя не обижен и зла не держу. Я не хочу, чтобы ты испытывал вину за что-нибудь. Не такой я человек. Просто говорю, что думаю. Порой, правда, слишком много болтаю, не знаю, когда остановиться. – И снова этот неискренний смех. – Ты любишь драму, Морио, и точка. Это всем известно.

      – Так уж и всем, – фыркнул я.

      – Даже вон тому фонарному столбу. И не смотри на меня так. Скажешь, что я неправ? Молчишь? Так я и думал… А знаешь, в чем разница между мной и тобой? Я всегда старался жить одним днем и ценить то, что у меня есть сейчас, в данный момент, а ты всегда был всем недоволен, тебе всегда было всего мало, и ты всегда стремился убежать. Даже сейчас я смотрю на тебя и вижу – ты бежишь! Так и хочется одернуть тебя, прокричать на ухо: «Погоди! Постой! Поживи спокойно хоть минутку!» Да только ты не остановишься и не услышишь. Тебе нравится бежать и слушать только себя одного. Ты живешь в мире безнадежных фантазий, Морио. Ты – голова в облаках…

      Морио в облаках. Значит и это прозвище он придумал? А я думал, Кеншин. И что в этом плохого? Не такие уж они безнадежные…

      Я молчал. Мне не хотелось говорить. Мне хотелось кричать, но я не знал, о чем. В горле образовался неприятный ком горькой слизи. Словно засунули в глотку кусок гнилой рыбы. Я пытался понять, что из того, что сказал Кики, правда, а что – плод его нечестного воображения. Была ли в том, что он сказал, хоть малая доля истины, и стоило ли мне переживать из-за нее? Современный мир, кажется, целиком состоит из чьей-то лжи. Так трудно понять порой, что истинно, что действительно касается тебя, а что не имеет к тебе никакого отношения.

      – Лицо у тебя такое, – продолжил Кики свою изощренную месть, – по нему видно, что жить как все, не для тебя. А твои глаза…

      Тут я чуть было не потянулся к своим глазам, чтобы выхватить их из глазниц и посмотреть со стороны. Чтобы понять, о чем толкует этот странный человек, почему-то зовущий меня «дружище».

      – В общем, ты неприкаянный, Морио, этим все сказано. Всегда таким был и, наверное, уже навсегда таким и останешься. Тебе просто необходимо все переворачивать с ног на голову, особенно, когда все спокойно и хорошо. Помню, после твоего внезапного исчезновения ты еще снился мне какое-то время. Во сне ты все время виделся мне со спины, на фоне заката. А может, то был рассвет, не знаю. Как бы то ни было, во сне ты уходил от меня, и я понимал, что ты уходишь не от меня, а от всего мира. Даже от себя самого, может быть. Я прямо чувствовал во сне тоску и неприкаянность, исходящие от тебя. Мне становилось очень грустно, я плакал. А как-то проснувшись, я понял, что ты такой и есть, как в том сне, и этого не изменить. И я перестал о тебе грустить. Ты ни капли не изменился