Всего один день. Гейл Форман

торжественно смотрит на меня, и у меня опять душа в пятки уходит, словно я столкнулась с очередным неприятным сюрпризом.

      – А теперь что? – спрашиваю я, стараясь не выдать своего беспокойства в голосе.

      Он складывает руки на груди и поглаживает подбородок. Хочет отправить меня обратно? Нет! Сегодня со мной этот психоз однажды уже приключался.

      – Что? – переспрашиваю я вопреки всем своим усилиям довольно нервно.

      – В этой поездке мы потеряли час, уже больше двух. Пора обедать. Это Париж. И у нас всего один день. Надо очень серьезно подойти к вопросу.

      – А, – я облегченно вздыхаю. Он что, теперь прикалываться надо мной пытается? – Мне все равно. Что угодно, только, пожалуйста, не хлеб с шоколадом. Для тебя это, может, основа питания, но как-то это не особо по-французски, – резко отвечаю я, не особо понимая причину своего раздражения, за исключением того факта, что мы еще не очень далеко отошли от клуба Селин, и кажется, что она нас как-то преследует.

      Уиллем делает вид, что обиделся.

      – Хлеб с шоколадом – не основа моего питания, – он ухмыляется. – Ну, не только он. И это очень по-французски. Знаешь шоколадные круассаны? Завтра можно будет взять их на завтрак.

      Завтрак. Утром. После ночи. Теперь образ Селин потихонку отдаляется.

      – Если, конечно, ты не предпочтешь чипсы, – продолжает он. – Или блинчики. Это по-американски. Может, чипсы с вашими блинчиками?

      – Я не ем картошку на завтрак. А блины иногда ем на ужин. Такая вот я бунтарка.

      – Тонкие французские блинчики, – говорит он, щелкая пальцами. – Вот что мы будем есть. Как настоящие французы. А ты можешь бунтовать.

      Мы идем дальше, просматривая меню кафе, пока не находим подходящее место на тихом остром углу, где подают французские блинчики. Меню там написано от руки, по-французски, но перевести я у него уже не прошу. После инцидента с Селин я со своим незнанием языка начинаю чувствовать себя инвалидкой. Так что я листаю меню и останавливаюсь, наткнувшись на «citron», я почти уверена, что это лимон, ну или апельсин, что-нибудь цитрусовое. Так что я выбираю себе «citron crêpe»[12] и напиток «citron pressé»[13], надеясь, что это какой-нибудь лимонад.

      – Ты что будешь? – спрашиваю я.

      Уиллем почесывает подбородок. Там у него небольшая полоска золотистой щетины.

      – Я хотел с шоколадом, но это же почти хлеб, боюсь, ты уважать меня перестанешь, – и опять эта ленивая полуулыбка.

      – Не парься из-за этого. Я уже перестала, застав тебя с Селин в ее кабинете, когда ты раздевался, – шучу я.

      И вот этот взгляд: удивленный, веселый.

      – Это был не ее кабинет, – медленно отвечает он, растягивая каждое слово. – И я бы сказал, что скорее это она меня раздевала.

      – А, тогда совсем неважно. Заказывай с шоколадом, конечно же.

      Уиллем не сводит с меня глаз.

      – Нет. В качестве покаяния я возьму с «Нутеллой».

      – Не похоже на покаяние. «Нутелла» – это почти тот же шоколад.

      – Она

12

Блинчик с лимонной начинкой (фр.).

13

Свежевыжатый лимонный сок (фр.).