Ночь в одиноком октябре. Роджер Желязны

не оберешься, – ответил я.

      – Так это ж хозяин! А я всего лишь летучая мышь! Я даже томатный сок пить не могу! Прошу тебя!

      – А что случилось?

      Я услышал громкий «хлоп» с внешней стороны стены.

      – Это викарий! – заорал Игл. – Он окончательно спятил! Пусти!

      Я откинул защелку лапой и толкнул створку окна. Она на несколько дюймов приоткрылась, и Игл проскользнул внутрь. Тяжело дыша, он бессильно рухнул на пол. Снаружи донесся еще один «хлоп».

      – Никогда этого не забуду, Снафф, – сказал он. – Сейчас, подожди минутку…

      Я подождал целых две, и наконец он зашевелился.

      – У вас здесь какие-нибудь жучки водятся? – спросил он. – У меня такой быстрый метаболизм, а сегодня силенок мне потребовалось немало.

      – Их черта с два поймаешь, – ответил я. – Они весьма шустрые. Как насчет фруктов?

      – Тоже сойдет…

      – Там, на кухне, их целая ваза.

      Он был чересчур вымотан, чтобы лететь, но в то же время мне не хотелось брать его в зубы – слишком слабенький, переломаю еще что-нибудь. Так что я приказал ему вцепиться покрепче мне в шкуру.

      Пока я спускался по лестнице вниз, он неустанно повторял:

      – Спятил, точно спятил…

      – А теперь давай рассказывай, – велел я, после того как он достойно угостился сливой и двумя виноградинами.

      – Викарий Робертс вбил себе в голову, будто по соседству вершится что-то крайне неестественное, – прочавкал он.

      – Странно. И что привело его к подобным выводам?

      – Трупы, в которых не осталось ни капли крови, и люди с анемией, которым в последнее время слишком часто начали сниться сны с участием летучих мышей. Ну и так далее.

      Во время своих прогулок я не раз встречался с викарием Робертсом. Это был низенького роста толстячок, вечно мрачный, в старомодных квадратных очках в золотой оправе. Поговаривали, что частенько из-за своей комплекции в самый разгар проповеди он багровеет и начинает брызгать во все стороны слюной и что иногда его вдруг начинают бить судороги, после чего он впадает в бессознательное состояние, выражая при этом странный восторг.

      – Это и понятно, типичный истерик, – сказал я.

      – Все верно. В общем, как бы то ни было, с недавних пор он взял моду бегать по приходу по ночам, таская с собой арбалет и колчан со стрелами. «Летающие колья» – так он, кажется, их называет. Шаги у двери! Могу поспорить, это он! Спрячь меня!

      – Нет нужды, – успокоил его я. – Мой хозяин не позволит какому-то безумцу с опасным оружием в руках врываться и обыскивать дом. Здесь царят мир и изысканность.

      Дверь открылась, и до нас донеслись приглушенные звуки голосов. Затем голос викария поднялся. Джек, будучи настоящим джентльменом, отвечал, как обычно, мягким, обходительным тоном. Викарий заорал что-то про Создания Ночи, Деяния Святотатственные, Богохульства во Плоти и все такое прочее.

      – Вы предоставили ему убежище! – донесся его вопль. – И я следую за ним!

      – Никуда вы не следуете, –