Рыжий рыцарь, золотой менестрель. Мора фон Эпштейн

рыцарем. Но, увы, при всём этом несчастный колдун был худ, бледен и облачён в непонятный балахон с дырками, где повезёт. Даже мой плащ, в который тот постоянно кутался, не мог скрыть проступающие под кожей кости, вызывая не уважение, а что-то напоминающее жалость. Глядя на него, я начала отчётливо представлять все прелести темниц и твёрдо решила никогда туда не наведываться. А так колдун как колдун, на вид лет сорок, волосы ярко-рыжие и длинные, что даже завидно. У меня раньше ещё длиннее были, но это, по крайней мере, понятно. Но вот чтобы у мужчины, да до самого пояса, да ещё такие яркие. Колдун сам по себе далеко не красавец, и Бог его в этом вопросе обошёл несколько стороной, но было в нём что-то властное, что-то рыцарское. Вот только глаза страшные, чёрные с красноватым отсветом, словно гляжу я в самую тёмную из ночей, и вдалеке пляшет дьявольский костёр. Никогда раньше таких не видела, серые, карие и даже тёмно-карие встречались, но такие изначально-чёрные нет. Даже сейчас при свете дня мне стало не по себе и захотелось убежать. Нет, это не страх, это что-то намного хуже.

      К тому же он мне определённо кое-кого напоминает…

      Глядели мы с ним друг на друга достаточно долго, то ли компенсируя все два дня, то ли проверяя на выдержку. Но мне у воды было прохладнее и язык развязался у первой. Тем более что взгляд его мне не понравился, он был каким-то усталым и вместе с тем укоризненным.

      – Знаешь, Эван, – я демонстративно не встала, – если бы меня ранили, а ты спас, я был бы несказанно благодарен. Но как же мне относиться к тебе сейчас? После того, как я по твоей милости потерял целых два дня и мучался жестокой головной болью. Знаешь, это несколько притупляет чувство благодарности.

      – Я не просил тебя меня спасать, менестрель. Твой поступок нельзя охарактеризовать иначе, кроме как глупый.

      – И не надоело тебе меня дураком обзывать, колдун?

      Мы оба вновь недовольно замолчали, сверля друг друга взглядами и поджав губы. Эван отвернулся первым.

      – Куда направился?

      – У вас своя дорога, у меня своя, и, надеюсь, пути наши больше не пересекутся.

      – Тогда лёгкой дороги, Эван.

      – И вам удачного пути, Лоран. Позаботься о девочке.

      И вновь удручённо запахнувшись в неприметный серый плащ, колдун направился вдоль берега, стараясь держаться подальше от камней и поближе к деревьям. Походка его оставляла желать лучшего, но, судя по гордо выпрямленной спине, упрямства ему Бог отвалил на троих. Так уж и быть, не буду ему больше мешать, нам самим пора.

      – Лоран! Лоран! – по камням скатилась ловкая, словно белочка, Элли. – А куда направился господин Эван?

      – Своей дорогой. Знаешь, малышка, мы все здесь слишком задержались и нам пора.

      – Да, конечно. Но всё-таки жаль, что он не пойдёт с нами.

      Я удивлённо вскинула бровь и со здоровой долей недоумения поняла, что девушку посетила первая любовь. Симптомы налицо, точнее, на лице: нездоровый румянец, блестящие глаза, подозрительно широкая улыбка. И что