Смех Again. Олег Гладов

они исчезли. Все.

      – Это ты их прогнал?

      Нюра сидит перед старым трюмо. Задумчиво рассматривая своё отражение. Медленно водя расчёской по распущенным, чёрным, как смола, волосам.

      – Они сами ушли.

      Ушли. Бежали. Уловили Присутствие. Словно атмосферное давление зашкалило в сотни раз выше нормы. Флюиды их тупой коллективной паники уже почти развеялись.

      Рука с расчёской движется сверху вниз. Зубья слегка – на мгновение застревают в секущихся кончиках волос. И снова: сверху вниз.

      И опять – сверху вниз.

      – Ты тараканий царь?

      Сейчас улыбка получается лучше, чем неделю назад:

      – Нет.

      Сверху вниз. И опять – сверху вниз.

      – А кто?

      Улыбка гаснет. Растворяется:

      – Это неважно.

      Сверху – вниз. Сверху. Вниз.

      – У тебя очень красивые волосы, Анна.

      Рука с расчёской останавливается.

      – И глаза. Красивые.

      Тишина почти идеальна. Почти.

      – Я толстая.

      – Не толстая.

      – Не толстая?

      – Нет.

      Тишина бесценна. Молчание – золото.

      Мало кто умеет молчать. Слова вылетают с пулемётной скоростью ежесекундно. Ежечасно. Десятки. Сотни. Тысячи. Миллионы гласных и согласных на этой планете почти не имеют смысла. Почти утратили свою ценность. Появляются на свет с маленькой наклейкой «уценено на 60%». На 70%. Чаще всего на 99,5%. Комиссионка. Секонд хэнд. Часть мозга, отвечающая за словарный запас, – свалка вторсырья. Отходы производства мировой литературы и масс медиа.

      Мало кто умеет молчать.

      – Я старая.

      – Не старая.

      – Не старая?

      – Нет.

      Часы на стене остановились. Их «тик-так», словно удары молота, вбивающего в висок раскалённые иглы. Это вызывает тошноту. Пусть молчат.

      – А тётя Зоя старая?

      – Тётя Зоя старая.

      – А ты?

      – Я.

      – Ты старый?

      – Это не важно.

      – А что важно?

      – То, что я хочу пить.

      – Сейчас…

      Закрытые глаза – маленький аппарат по производству темноты. Звук: расчёска вернулась в шкатулку. Звук: лёгкие шаги в сторону кухни.

      Звук. У него есть скорость.

      Нужны бомбы с начинкой из тишины.

      Торпеды и мины, заряженные безмолвием.

      Межконтинентальные ракеты, нашпигованные молчанием. Летающие со скоростью Тьмы.

      Затылок утопает в мягкой подушке. Висок в пульсирующей боли. Это пройдёт. Пройдёт…

      Звук: шаги из кухни обратно в спальню.

      – Извини… Воды нет… отключили.

      Думать сейчас – словно ночью упасть на дно глубокого колодца и пытаться рассмотреть на орбите Земли пятикопеечную монету.

      Говорить сейчас не легче.

      Но и громкость сейчас – не главное.

      – ВОДА…

      Знак «Вода» двумя пальцами левой руки.

      Вы видели когда-нибудь воду, проснувшуюся

      от шёпота в самое ухо?

      Воду, недоумённо осматривающуюся

      по сторонам?

      – ПОВЕЛЕВАЮ