Эрлин из Красного Дома. Екатерина Бакулина

ведь все, что он говорит, касается и его самого. Кому знать, как не ему.

      – Да, – тихо говорит Эрлин, хотя в горле встает ком. – Вы правы, лорд Хёнрир.

      Он чуть заметно облизывает губы. Эрлин стоит так близко, что чувствует его тепло, его дыхание. Запах дубленой кожи, лошади и пота… у него волосы на висках мокрые, мелкие капельки на лбу – нелегко пришлось, и нужно отдать еще очень много.

      – Знаете, – говорит Хенрир, – возможно, когда ваш сын подрастет, он справится и сам. Хель как-то отрастила себе новое ухо, которое отгрызла тварь. И даже два пальца на левой руке, которые потеряла в бою… правда новые пальцы почти не гнутся. Но, возможно, вашему сыну удастся большее.

      Слезы наворачиваются на глаза, и Эрлин ничего не может с этим сделать.

      – Спасибо вам, – говорит она.

      – Пока рано благодарить, леди Эрлин, – говорит он. – Еще ничего не решилось. Вы идете, отдохните пока. Вон там, у костра, уже готовят ужин. Поешьте и поспите хорошенько, силы вам понадобятся.

      Глава 3. Долгая ночь

      – Эрлин… прости… – Свельг тихо подходит, обнимает ее сзади за плечи, пытается прижаться подбородком к ее щеке.

      Она вытягивается в его руках, напрягаясь, отворачиваясь.

      Не стоит.

      – Эрлин? – зовет он.

      Она качает головой. Это не обида, но она не может и не хочет говорить сейчас.

      Свельг не отпускает, только нежно поглаживая ее, прося прощения.

      – Я думаю, Хёнрир прав, – говорит он. – Мне действительно давно пора пройти ритуал, получить все права. Тогда я смог бы жениться на тебе.

      Целует ее у виска.

      Она зажмуривается, губы дрожат.

      – Ну что ты, Эрлин? Плачешь, да? Ну, не надо… Все будет хорошо.

      Не сейчас.

      – Эрлин?

      Свельг касается губами ее скулы, так безумно нежно, и потом еще, чуть ниже. Его руки обнимают ее.

      Нет… сжимается сердце.

      – Я назову его Бьярни, – говорит Эрлин, – он вырастет большой и сильный, как медведь.

      Чувствует, как Свельг качает головой.

      – Мы поженимся, и у нас будет много детей.

      Эрлин не хочет много, она хочет этого.

      – Отпусти, – говорит тихо, пытается освободиться из его объятий.

      Он не отпускает.

      – Что не так, маленькая? Ты все еще обижаешься на меня? Но я только сказал правду. То, что делает Хёнрир – не очень правильно и даже опасно. Иногда лучше позволить человеку умереть, чем опутать его своей сетью и подчинить волю. Это лишние страдания и для него и для окружающих. Хёнрир и сам должен бы понимать это.

      – Отпусти, пожалуйста, – говорит Эрлин. – Я не обижаюсь. Мне просто нужно побыть одной.

      Свельг лишь обнимает крепче.

      – Я так скучал, Эрлин. Я так скучал без тебя… Мы же почти три месяца провели в Ивиле, в этой грязи, на морозе, пока взяли крепость. Всю зиму. Я всю зиму не был дома, Эрлин… я так устал. Это так выматывает, когда ждешь нападения каждую ночь, когда не знаешь – сможешь ли выжить, или завтра тебя убьют. Когда кругом