Эрлин из Красного Дома. Екатерина Бакулина

не вся армия, лишь небольшая часть, личная гвардия Хёнрира, они заняли небольшую поляну под лагерь.

      Ужин готовится на костре.

      Нет, она не голодна…

      Эрлин сидит, обхватив колени руками… к ночи становится холодно. Она бы пошла спать, но придется делить постель со Свельгом… другого ей не предлагали.

      Она видит, как Свельг сидит у костра, демонстративно не глядя в ее сторону, ест что-то горячее, так сладко пахнущее…

      Она видит, как Хёнрир подходит, говорит о чем-то с братом, со своими людьми. Все так же, держа ребенка одной рукой. Чей-то плащ свернут и закинут у него на плече. Он протягивает миску, чтобы ему налили тоже, берет ложку, идет к Эрлин.

      – Леди Эрлин, – говорит он, – я принес вам ужин, – протягивает, так легко и естественно, словно это самое обычное дело для главы Совета. – Тут бобы с мясом. Не самое изысканное блюдо, но лучше, чем ничего.

      – Спасибо, – говорит она, берет миску из его рук, чуть коснувшись, случайно, пальцами его пальцев. – Не стоило…

      Но ей нужны силы, он прав. Ей нужно поесть и поспать, а потом забрать у Хёнрира своего ребенка. От запаха еды в животе начинает урчать.

      – И плащ возьмите тоже. Держите. Укройтесь сами, хорошо? А то у меня заняты руки.

      У него это выходит так просто.

      – Спасибо.

      Хёнрир кивает, и, кажется даже, сейчас уйдет.

      – Леди Эрлин, – все же, говорит он, – если хотите побыть одна, вы можете сегодня спать в моем шатре, я найду себе другой.

      – А как же вы?

      Он едва заметно и чуть кривовато ухмыляется.

      – Это же мой лагерь, леди Эрлин, так что я разберусь. Свельга подвину, если понадобится.

      Глупо отказываться. Она кивает, благодарно.

      Ее ребенок у него на руках.

      – Спасибо, – снова говорит она… чуть-чуть неловко… И все же… – Я…

      Она хотела спросить, что теперь будет с ней, но отчего-то не выходит.

      – Лорд Хёнрир, – вместо этого говорит она, – я назову его Бьярни.

      – Отлично, – говорит он. – Это правильно.

      Потом поворачивается и уходит снова к костру, к своим людям.

      А Эрлин заворачивается в теплый шерстяной плащ.

      * * *

      Она так и не смогла уснуть.

      В его шатре, в его постели. Это было так странно, словно… Эрлин пыталась понять, что так смущает ее, но не выходило. Чужой запах?

      Слишком много всего случилось за этот день.

      Она долго лежала, обхватив колени руками, свернувшись… Потом уткнувшись носом в подушку – хотелось плакать, но слез не было, и это просто разрывало ее. Боль камнем свернулась внутри.

      Потом Эрлин лежала и слушала, как в лагере затихают голоса, все расходятся спать. Безмолвное гудение леса – здесь, ближе к Торенхоллу, лес пустой, не слышно птиц. Слушала, как начинает тихо моросить и перестает дождь.

      Не уснуть.

      Потом она встала…

      Хёнрир так и сидит у едва тлеющего костра, в одиночестве, все разошлись.

      Эрлин тихо подходит. Он поднимает на нее глаза, кивает,