Что мы знаем друг о друге. Джеймс Гулд-Борн

но отсутствовал в его жизни. В некотором смысле такая иллюзия оказывалась более жестокой, чем сама смерть: она давала надежду (пусть и совсем крохотную) свернуть однажды за угол или переступить порог – и увидеть жену. Иногда, зайдя в комнату, Дэнни отчетливо слышал запах ее духов; различал ее голос в уличной толпе или в полудреме чувствовал прикосновение ее руки. Порой казалось, что она так близко – только обернись; но стоило сделать это, как Лиз растворялась среди людей, а ее голос уносил ветер. Она будто бы существовала, но в параллельном мире; так, бывает, живут двое соседей по многоэтажке: слышат друг друга, но никогда не пересекаются. Имя жены, выбитое на холодной и безжизненной гранитной плите, разрушало эту иллюзию. Именно поэтому Дэнни так не любил ходить на кладбище.

      – Вот мы и на месте. – Помедлив, он присел возле черного надгробия с золотыми буквами и положил на него руку. Уилл топтался рядом.

      Простая могила разительно отличалась от вычурных статуй и памятников, стоявших вокруг в гробовой тишине. Внутри прямоугольной оградки все было усыпано зеленой стеклянной крошкой. Обычно она сияла и переливалась на солнце, как рябь на водной глади, но сегодня выглядела так же уныло, как и поблекший букет, который Дэнни принес в прошлый раз.

      – Всегда любила тюльпаны. – Он вытащил из небольшой металлической вазы старые цветы и поставил свежие. Аккуратно расправив их, Дэнни смахнул с надгробия невидимую пылинку и взглянул на сына. – Как думаешь, ей понравится этот цвет? Желтых у них не было.

      Мальчик смотрел на могилу, сжав челюсти.

      – Не хочешь что-нибудь сказать маме? – продолжил Дэнни. – В ее день рождения?

      Уилл покачал головой, не сводя глаз с имени, выгравированного на камне.

      – Давай. – Дэнни положил ладонь ему на плечо. – Попробуй.

      Но сын сбросил его руку, развернулся и зашагал прочь по дорожке.

      – Уилл! – закричал Дэнни и тут же, смутившись, извинился перед старушкой, сердито глядевшей на него с соседнего участка. Он заметил, как сын опустился на лавочку в отдаленной части кладбища.

      – С каждым днем он становится все больше похож на тебя, Лиз, – сказал Дэнни. – Правда. Ума не приложу, как быть. Все перепробовал, но Уилл отказывается говорить. Порой даже не смотрит на меня. Не знаю, любит он меня или ненавидит. Надеюсь, это просто какая-то фаза и он ее перерастет; но чем дольше она тянется, тем крепче ощущение, что это навсегда.

      Дэнни вздохнул и покачал головой.

      – Иногда мне кажется, в тот день я потерял вас обоих.

      Ветер качнул деревья, и над головой Дэнни раздался шелест.

      – Прости, Лиз, – продолжил он, несколько раз моргнув и вдохнув так, будто вынырнул из ледяной воды. – Я прямо излучаю позитив. Все нормально. Мы в порядке. Ну, не в полном, но мы над этим работаем. Уилл хорошо учится, на работе все по-старому, домовладелец такой же гад, а миссис Амади из тридцать шестой квартиры до сих пор зовет тебя Сьюзан. Еще она заявила, что Уилл молчит, так как его голос украли злые духи, и дала мне телефон некоего Алана – приятный парень, который, кажется, проводит обряды экзорцизма