Эликсир жизни. Лариса Ритта

фыркая на каждом шагу. Милка догнала меня, тихо стеная.

      – Ну, Вавка, всё… Теперь ты королева кумыса. Ты идти–то можешь?

      – Да нормально всё. У меня от смеха всё прошло, давай сумку.

      Я взяла свои вещи и против воли оглянулась. А вдруг он сейчас идёт за нами? Загорелый, лохматый, светловолосый, в выгоревшей малиновой футболке…

      Я вгляделась в толпу прохожих. Никого похожего. Никто за мной не шёл.

      Никто ко мне сегодня не пришёл…

      День второй

      Наутро произошло целых два события: медуз в море поубавилось, а женатый человек Арсений Николаевич появился в таком пляжном костюме, что здешние дамы привстали и поправили на глазах тёмные окуляры.

      – Вавка–а, вот это да! – восхищённо сказала Милка. – Посмотри, какие шорты! – она чувствительно пнула меня в бок. –  Слушай, это он ради тебя…

      Я оглянулась. Арсений Николаевич, складывал полотенце, не смотрел на нас и загадочно чему–то улыбался. Костюм цвета пены морской волны его исключительно украшал.

      – Почему это ради меня?

      – А ради кого? Слушай, а он ничего, – не успокаивалась Милка. – Ноги красивые…

      – Я очень за него рада, – сказала я и посмотрела наверх, за ограду. Пусто.

      – Может, он перепутал пляжи? – пробормотала я вслух, забывшись.

      – Кто? – удивилась Милка.

      – Никто. Это я так…

      – Нет, подожди, – вперилась в меня зоркая Милка. – Ты про кого?

      – Да ни про кого! Про Арсения…

      – Тогда погуляй с ним!

      – С ума сошла? Сама же говорила, жена, жена…

      – Я пересмотрела свою концепцию, – объявила Милка со значением. – Я была не права.

      – Ах, вот как, – сказала я. – Что же тебя заставило изменить свои непоколебимые моральные устои?

      – А потому что, если не ты, то тогда кто–то из них, – Милка кивнула в сторону окуляров. – Арсений – лучший мужчина нашего пляжного крыла. Кто–нибудь его тут всё равно достанет. А нельзя отдавать его врагам. Мне так кажется.

      – Почему–то вчера тебе так не казалось.

      – Вчера такого костюма не было, – резонно объяснила Милка.

      – Убедительный довод. Ладно, – я подняла с гальки свою сумку и проверила наличность. – Ты давай разбирайся со своей концепцией, а я пошла за миндалём.

      – А купаться? Он купаться собирается, видишь?

      – Не склоняй меня к разврату! – Я побежала к лестнице. – Там медузы! – крикнула я на бегу.

      – О! Москвичка бежит! Живёхоньки! Привет, москвичка! – замахали мне панамами друзья–пенсионеры из–под лестницы.

      – Да не москвичка я! Подмосквичка я…

      – Ой, смотри, подмосквичка, кумысу не пей!

      – Не, я за миндалём!

      Я махнула дедам рукой и взлетела вверх.

      И ветер взлетел со мной.

      Он вынес меня на своих крыльях, и поставил на вершину. Я глубоко вдохнула. Я должна была на ней стоять, на этой вершине. Орлы должна были парить вокруг меня. Простор должен был охватывать меня, подвигая в полёт.

      Но я была всего–навсего на набережной,