Эликсир жизни. Лариса Ритта

вздумала пить коктейли. И я тоже забыла. Но было поздно.

      Мы вышли из корчмы на набережную. Свежий ветер, пахнущий морем, обвеял мою пьяную голову и прояснил чувства.

      Коктейль настроил меня на романтическую волну. Я глубоко вздохнула, остановилась, хорошенько утвердилась на земле, и, глядя на своего блестящего интеллигентного спутника, отчётливо произнесла:

      – Я не буду вашей любовницей.

      На воспитанных людей прямое откровение действует ошеломляюще. Арсений Николаевич споткнулся и слегка закашлялся. Мы пошли потише. Море шумело красиво. Вообще всё было исключительно красиво: чёрное небо, чёрное море, освещённая набережная, он – в белом, она – тоже в белом. Я отметила это, изо всех сил стараясь не качаться.

      – А почему вы решили, что должны стать моей любовницей? – наконец, произнёс он единственную уместную в данной ситуации фразу.

      – Я не решила, – созналась я. – Я просто высказала декларацию.

      – Понятно, – сказал Арсений Николаевич, смеясь глазами. – Ну, что ж, – заключил он, – теперь, после того, как между нами всё стало предельно ясно, предлагаю просто погулять. Вас можно взять под руку? Это входит в декларацию по неприкосновенности личности?

      – Входит, – разрешила я. – Это даже нужно, потому что вдруг я начну падать.

      – Падать? – Арсений Николаевич взглянул меня заинтересованно.

      – Просто падать, – сказала я. – Без всякого подтекста. Просто, знаете, мне совершенно нельзя пить смеси.

      – Что ж вы не сказали–то, – сокрушился Арсений Николаевич. – Я бы вам принёс апельсиновый сок.

      – Ну, вот не сказала. Милка велела вести себя прилично, не перечить и сидеть смирно.

      Арсений Николаевич остановился и захохотал.

      – Вы всё–таки прелесть, – сказал он. – Впрочем, вы, наверное, сами знаете.

      – Ну… насчёт этого у меня смутные представления, – честно сказала я.

      – Тогда просто мне поверьте, – сказал он, улыбаясь.

      – Хорошо, – сказала я. – Поверю, как старшему товарищу по партии.

      – Ну, так мы пойдём бросать камешки в море босиком? – спросил Арсений Николаевич. – Теперь–то я уж хорошо подготовлен ко всяким безумствам.

      – Да нет, – я с сомнением поглядела на его белые ботинки. – Давайте уже не будем нарушать стилистику. Вечер начался респектабельно, пусть он и закончится респектабельно. Мы сейчас дойдём – ну, если я дойду – до Курортного зала и послушаем «Песняров». Мы ещё успеем на хвостик концерта. И я даже босиком не буду бегать.

      – И ваша подруга будет довольна, – заметил Арсений Николаевич, и было видно, что мой приличный и скромный перспективный план существенно ободрил его настроение.

      – Да, она будет счастлива, – сказала я. – Вот уже 15 лет она не теряет надежды меня перевоспитать.

      День третий

      Наутро лучший мужчина нашего пляжа на пляж вообще не пришёл.

      Я сидела на своём лежаке, подвернув под себя ногу, и грызла ногти, полная